Знание-сила, 2009 № 04 (982) - [9]
Есть в нашей истории и другие памятные даты, которые стоит помнить и чтить, чтобы они формировали картину прошлого в массовом сознании и соответственно определенные общественные ценности. Почему бы не сделать всенародным праздником отмену крепостного права? К примеру, в США по всем социологическим опросам самый популярный президент — Авраам Линкольн: он отменил рабство. И каждый американец знает, что это событие огромной важности в национальной истории. Также каждый мало-мальски образованный человек знает, кто такой Мартин Лютер Кинг и что он делал, об этом написано во всех школьных учебниках. И это формирует общественные ценности, без которых не было бы сегодня президента Барака Обамы.
Вообще способ учреждать праздники «сверху» мне кажется довольно искусственным, как и официальное истолкование исторических событий. Почему-то многие убеждены, что по-другому просто не бывает. Между тем механизм официального толкования собственной истории и пересмотра этого толкования в демократических странах — хотя бы в очень идеологизированной Америке — иной, не такой, как у нас. Сначала в обществе рождается некая идея относительно какого-то события в прошлом. Например, что интернирование американцев японского происхождения после Пирл Харбора было неправильным, не надо было это делать. Сторонники этой идеи активно выдвигают ее среди сограждан, и в СМИ, и любым другим способом. Накапливается некая критическая масса ее сторонников, которые заставляют власть осознать: тут проблема, ее надо бы как-то снять. В результате первый шаг новоизбранного президента Билла Клинтона: он просит прощения у некогда интернированных и у всего американского народа за неправедные действия американских властей того времени. И с этой минуты именно такое отношение к событию становится официальным, оно тут же попадает в школьные учебники с этой официальной трактовкой.
Все ли американцы поголовно были с этим согласны? Конечно, нет. Как далеко не все они сегодня приветствуют избрание Обамы. Не надо забывать, что всего несколько десятков лет тому назад афроамериканцам запрещалось ходить в рестораны для белых, ездить в одних автобусах с белыми и так далее. И все-таки большинство проголосовало за Обаму. Сколько сил, энергии, ума и такта потребовалось, чтобы так переписать собственное прошлое?
М. Скотти. «Минин и Пожарский»
— Вы считаете, что школьные учебники — самое важное звено в закреплении какой-то определенной трактовки событий?
— Для массового сознания? Да, одно из главных. Но далеко не единственное.
— Школа-то преподает, конечно, чуть переработанное, упрощенное, но все-таки экспертное знание.
— Отчасти да. Но школьный учебник — книга идеологическая, от первого до последнего слова. Откройте ее на последней странице, там, где хронологическая таблица: казалось бы, даты без всякой интерпретации. Но она в самом подборе дат: вот эти «назначены» быть важными, опорными для представлений об истории страны, обязательными для заучивания; остальные — второстепенными.
Школьное преподавание истории, как оно у нас сложилось, сильно способствует тому, что любое ее «переписывание» воспринимается чуть ли не как крушение картины мира. Историю преподносят в «готовом виде»: не как предмет для размышлений, а как цепь исторических фактов, точнее, того, что выдается за научный факт. Все направлено на то, чтобы убедить ученика: «на самом деле» происходило так и только так, как это описано в учебнике. Если человек хорошо учился в школе и все это запомнил, а потом больше никогда специальную историческую литературу не читал, он и ходит с такой картиной прошлого, дополненной мифологемами кино, телевизора, религии, семейными мифами. И все это в основном мифы, хотя учебник создавал видимость научности, как бы придавал описанным событиям статус научных фактов. Все это, конечно, квазинаучность.
Между тем история — многофакторный процесс. Любое событие прошлого, во-первых, никогда не бывает однозначным и, во-вторых, никогда не бывает следствием какого-то одного предшествующего события, как это чаще всего получается в школьном учебнике. Оно всегда — следствие многих факторов. Поэтому любое достаточно крупное событие можно рассматривать в разных аспектах, с разной «глубиной охвата». Например, «квадратура круга» русской истории, революция 1917 года, событие, которым историки будут заниматься века и века, всегда: можно просто описать то, что случилось 25 октября — или проанализировать предшествующие 30, или 300 лет российской истории; можно реконструировать события во всех деталях, и можно пытаться понять течение глубинных процессов, которые привели к большевикам, меньшевикам, эсерам, Временному правительству и ко всему, что с нами произошло тогда.
Празднование 300-летия царствования дома Романовых
— Как же все это преподавать в школе? Представить множество разных подходов, вариантов, гипотез?
— Это само собой; но прежде всего хорошо бы дать ответ на самый главный вопрос: чему надо учить детей, когда учишь их истории? Я скажу крамольную для историка вещь: мне кажется, не очень страшно, если школьник не знает даты правления Ивана Грозного или даже даты Куликовской битвы. Конечно, важно, чтобы он имел общее представление об историческом процессе, то есть, по крайней мере, не думал, что Грозный правил после Петра I, а Куликовская битва была в XIX веке. Но для чего все это нужно?
