Знание-сила, 2007 № 03 (957) - [24]
Стремясь успокоить спонсоров, Моррисон изменил конструкцию триеры, перестав слепо следовать античным свидетельствам, что вызвало возмущение ученых. Вот тогда триера и набрала ход. Однако ее курс пролег за пределами экспериментальной археологии, поскольку Моррисон имел дело уже не с подлинным средством передвижения древности, а с выполненной под старину поделкой.
«Диапазон работ в экспериментальной археологии очень широк: от строго научных проектов до спектаклей, разыгрываемых с привлечением СМИ. Порой случается, что опыты, выглядевшие поначалу вполне научными, через какое-то время превращаются в подобие шоу фольклорного ансамбля», — немецкие историки резко отозвались на «успех» Моррисона, поскольку проблема конструкции триеры, которую он взялся решить, на деле так и осталась неразрешенной.
Еще одно древнейшее судно — плот с парусом из звериных шкур
Зато большой интерес у серьезных ученых вызвал эксперимент, начатый в январе 1999 года в местечке Форхтенберг (земля Баден-Вюртемберг) и проводимый на территории площадью шесть гектаров. Он носит название «Экспериментальная реконструкция подсечно-огневого земледелия в эпоху неолита» и рассчитан на 20 лет.
Теоретически этот метод хозяйствования, популярный в Центральной Европе в 4200 — 3500 годах до новой эры, выглядел так. Крестьяне выбирали участок леса, вырубали кустарник и деревца, а с крупных деревьев сдирали кору и, когда те засыхали, сжигали их. Очищенную от леса территорию возделывали, но через несколько лет забрасывали поле и осваивали новый участок леса — и так далее. По прошествии 15 — 20 лет возвращались на прежнее место, выжигали новую поросль, снова пару лет распахивали эту пустошь и покидали ее.
В чем преимущества и недостатки подобного метода? В справочной литературе говорится, что «в районах с умеренным климатом метод малоэффективен, так как плодородие и урожай, первоначально высокие, быстро снижаются, после чего требуется расчистка новых участков». Исследователи из Вюрцбургского университета решили на своем опыте проверить справедливость подобных суждений и взялись пахать и сеять, как 6000 лет назад.
Эксперимент длится уже восемь лет, и можно подвести некоторые итоги. Действительно, в первые годы после расчистки поля урожаи были достаточно высоки, чтобы прокормить племя. Переходя с одного поля на другое, крестьяне поддерживали высокую урожайность, давая земле несколько лет отдохнуть. Оказалось также, что выжженное поле нет нужды пропалывать — на нем почти не растут сорняки.
В целом подсечно-огневой метод выглядит, по отзывам участников проекта, «гениальной системой хозяйствования, позволяющей при минимальной затрате сил достичь наивысшей урожайности». Очевидно и другое: в неолитическую эпоху племена были хорошо организованы, а авторитет вождей и старейшин — достаточно высок, чтобы заставить людей жить по заведенному распорядку и придерживаться хозяйственного цикла, срок которого превышал ожидаемую продолжительность жизни многих членов племени.
Впереди у ученых еще немало времени, чтобы, собирая зерно или подрубая кусты, размышлять о повседневных хлопотах в каменном веке — или о новых проектах, в которых жизнь людей минувших эпох станет понятна «на собственной шкуре» и видна «как на ладони». Ведь век экспериментальной археологии только начинается!
Петр Ростин
Алтае-Саянская горная страна
Хребет Арга, маленькое облачко на горизонте едущего из России по бесконечным степям, знак конечности пространства, совсем не горы, скорее намек на них. Да и длиной он всего 50 километров. Но с него все меняется. Горизонт обретает очертания — то слева, то справа возникают темные пятна леса, да и сама железная дорога уже непохожа на параллельные прямые из учебника, появились изгибы.
Если вы подъезжаете к ней с востока, по глинистой пустыне Монголии, то начало ее будет выглядеть еще скромнее. Среди степи, не такой однообразной, как Барабинская, торчат каменистые выступы, маленькие гривы, пирамидки скал. Проехав одну, вы уже видите другую, повыше. Потом третью.
Земля эта называется Алтае-Саянской горной страной, лежит между двух озер — Байкал и Зайсан. Она похожа на подкову, изгибом обращенную на северо-запад. Эта сторона и ощетинилась тайгой, а юго-восточная — пустынная и полупустынная, открыта всем азиатским ветрам. Слагают подкову хребты Алтай, Саян Восточный и Саян Западный, Танну-ола, Кузнецкий Ала-Тау, Сангилен, Шапшал и Хамар-Дабан, всех не упомнишь.
Состоят хребты из массивов каледонской (Caledonia — древнее название Шотландии) и герцинской складчатости (от Hersynia silva Черный лес, Шварцвальд по-немецки). Только альпийских массивов нет. Зато сколько угодно альпинотипного высокогорного рельефа.
Здесь живут алтайцы и тувинцы, шорцы и хакасы, уйгуры и русские, казахи, немцы, корейцы, казаки, поляки, буряты, кержаки, тафалары.
Откуда вы ни ехали бы, здешние горы — не Кавказ, который загораживает горизонт и «встает стеной» дня за два до того, как вы доберетесь до подножья. Здесь горы окружают вас незаметно. Только что вокруг были невнятные холмики, и веселая речушка извивалась среди них, как в России. Никто и не заметил, что журчит она не по-русски, и на ее покрытом крупной галькой берегу разговаривать приходится, напрягая голос. Поворот, другой, третий — и вы оказываетесь в каменном мешке, и выбираться из него приходится по склону, где с трудом держатся лиственницы. Перед подъемом отдыхают, набираясь сил, машины и шоферы. Дорога вьется змеей, тоскливо ноет перегретый мотор — и откуда здесь такая крутизна? — а навстречу, весело побрякивая железными суставами, в тучах пыли проносятся грузовики из-за перевала.
