Знание-сила, 2004 № 08 (926) - [18]
А Казань, вложившая сумасшедшие по нашим масштабам деньги в свою улицу Баумана, она же Немецкая, достойных результатов не получила. Потому что сейчас это место или дорогих бутиков, или плюгавых пивнушек, и между двумя полюсами нет промежуточных ступенек. А лишь множество ступенек образует опознаваемую городскую среду.
Если сердце города обладает этим многообразием, наполнено нишками и нишами для всех видов активности, есть основания ожидать, что и температура культуры будет там несколько выше. Насколько именно, сказать трудно, но факт, что без бедных ателье и бесконечных кафе Монмартра феномен Парижа XIX века вряд ли был бы возможен. Без множества пивнушек и кафе Берлина веймарского времени не было бы тогдашнего расцвета жизни берлинского "Вавилона" 20-х годов. Потихонечку начинаем к этому продвигаться и мы. Хотя бы Москва и Питер сегодня обеспечивают достаточное богатство выбора, а выбор сам по себе уже великая вещь. Насыщенная городская среда вообще отличается от негородской прежде всего многообразием выбора, не важно даже чего именно: магазинов, парков, маршрутов, кафе, наконец, маршрутов между точками А и Б. Если же путь у вас прост, как в учебнике математики — из точки А в точку Б, это среда еще не вполне городская. Всякий нормальный, восприимчивый человек кожей чувствует такие вещи, хотя дать им жесткую формулировку трудно, если возможно вообще.
— В какой степени подобные закономерности поддаются моделированию и существует ли такая научная дисциплина, как психология архитектурных ландшафтов?
Среда и человек не должны разрушать друг друга, это, кажется, ясно. Среда чутка к человеку и не травмирует его, когда человек сам к ней чуток и мягко, в режиме диалога, задает ей формы, благоприятные для него.
Конечно, среду надо формировать, и это имеет смысл делать вполне активно.
Я отнюдь не принадлежу к числу тотальных охранителей, которые считают, что любой кирпич начала XIX века непременно надо в том же виде сохранять. Правда, перемены требуют терпения и известной осторожности.
— В самом зародыше. По сей день делаются пока лишь отдельные работы. Вот недавно нью-йоркцы издали забавную книжечку, целиком посвященную маленьким площадям и "пятачкам", где люди проходят или присаживаются. Грубо говоря, городской скамейке. Американцы всего лишь нон-стоп фотографировали какие-то места, чтобы выяснить, как себя ведут люди. Как мужчины смотрят на женщин, как женщины смотрят на мужчин в том или ином месте. И так — на протяжении десяти лет.
Так обозначались точки естественного тяготения людей: куда они стекают, где задерживаются... При этом наблюдалось, как в каждом из таких мест ложится свет, какая ширина скамейки обеспечивает психическую комфортность, а какая создает дискомфорт... И для каждого места выстраивался своего рода алгоритм, имеющий огромное значение для инвесторов, которые именно здесь планируют рестораны, магазины и прочее.
Это огромная работа; городские власти, как правило, нигде ее не финансируют. Частных инвесторов больше интересуют интерьерные пространства, торговые молы, например, а за их стенами — трава не расти. Я не знаю еще ни одного университета в мире, который делал бы что-то подобное нон-стоп хотя бы в течение двух десятков лет, а только так можно накопить значимый объем информации.
Слава богу, в 1961 году вышла книжка Джейн Джекобе "Жизнь и смерть американского города": первая гуманитарная критика доктрины модернистского урбанизма. Но с 61-го уже минуло чуть ли не пол века. И все, что делается, в основном локально, разрозненно. Я вот перевел книгу Роберты Грац, ученицы Джекобе, "Город в Америке: жители и власти" — опыт тридцати лет прощупывания конкретных городских ситуаций. У нас Григорий Каганов когда-то сделал маленькое эссе на тему Никитских ворот в Москве. Хорошее, милое, но оно осталось изолированным.
— Есть ли сегодня у отечественных исследователей идеи, как можно сделать среду наших городов — вполне запущенных — более дружественной человеку?
— Мы начали нащупывать такие способы еще в 80-е годы. Один из них — представить себе возможный путь ребенка через город. Как только вы высвечиваете среду через какую-то задачу, понятную любому человеку, это многое дает для профессионального понимания предмета. Тут очень интересными собеседниками оказываются ГАИшники, врачи-диагносты, специалисты по детским правонарушениям. В свое время в Новоуральске в результате работы с милиционерами нам удалось построить карту наиболее опасных мест в городе, а на ее основе разработать план досветки этих мест. Давно известно: стоит увеличить освещенность в два раза, как в три-четыре раза падает немотивированная агрессия! Свет всегда подавляет агрессию, за этим стоит какой-то глубокий психофизиологический механизм. Сделали карту наиболее опасных переходов через дорогу, и сразу стало ясно, что есть места, где надо всего лишь передвинуть светофоры и остановки.
Конечно, среду надо формировать, и это имеет смысл делать вполне активно. Я отнюдь не принадлежу к числу тотальных охранителей, которые считают, что любой кирпич начала XIX века непременно надо в том же виде сохранять. Правда, перемены требуют терпения и известной осторожности. Тут, помимо всего прочего, темп очень важен. Если на город обрушивается стремительная реконструкция, он при самых благих намерениях реконструкторов всегда начинает трещать.
