Знание-сила, 2003 № 09 (915) - [15]

— Нет, не могут. Целых десять лет капиталовложения в развитие новых технологий и производство информационных продуктов росли на 20-50 процентов в год. Каков же результат? В США созданы чуть ли не совершенные информационные сети — можете сказать вы. Да, это так. Но в то же время в 2000 году пропускная способность американских линий оптоволоконной связи использовалась на 2,4 (да-да, на две целых и четыре десятых) процента! Следствием стали невиданные убытки высокотехнологичных фирм, которые обошлись инвесторам в 9,5 триллиона долларов только за 2000-2003 годы. Так что потребность в информации в том смысле, какой мы привыкли вкладывать в этот термин, весьма даже конечна.

Однако символические ценности, о которых мы уже говорили, мшуг вытеснять традиционные предметы потребления как угодно долго. Они их даже не вытесняют. Они в них «живут». Специфика современной экономики и заключается в том, что «информационный» сектор становится в ней все более и более обособленным, но информация начинает «производиться» практически во всех сферах хозяйства. И невообразимые для непосвященного массивы «информации», обозначенные стикером «Intel Inside» на компьютерном мониторе, оцениваются во много раз дешевле, чем информация, которую несет лейбл «Chanel», едва различимый в складках обыденной на первой взгляд юбчонки.

Более того: бесконечно долго, бесконечно долго может расти спрос на информацию. С одной стороны, информация и средства ее получения и передачи не «потребляются»; они скорее «окружают» нас, дают нам чувство уверенности. Приобретя самые совершенные компьютеры и средства связи, человек ощутит себя незримо (и в большинстве случаев иллюзорно) включенным в сообщество, участвующим в его жизни, прекрасно ориентирующимся в ситуации. И смысл покупки монитора нового поколения для него несомненен.

С другой стороны, и это еще важнее, информационные продукты не приемлют прежней массовости; для донесения информации они должны быть либо универсальными, либо уникальными (что вовсе не парадоксально). В первом случае «потребность» покупателя в товаре становится оборотной стороной потребности продавца в деньгах: захотелось производителю программного обеспечения заработать — появляется новая программа обработки электронной почты, ее туг же покупают все крупные компании, и если вы посылали в одну из них, например, свое резюме, то прежде чем прочитать ответ, вам придется сначала купить новую программу. И так бесконечно. Во втором случае все еще более ясно. Если владельцу Patek Philippe придется иногда заменять в часах батарейки, то и в золотом корпусе они будут стоить не намного дороже, чем пластиковый Swatch.

В новом обществе производители и потребители универсальных благ становятся новым глобальным классом людей, которые властны над пространством и временем — скорее, просто не придают им шачения. И лишь производители и потребители массовых благ остаются массой, фактором производства. Здесь и начинаются социальные проблемы чудесного «общества будущего».

— Если я правильно вас поняла, вы довольно-таки пренебрежительно относитесь к тому; о чем пекутся многие: к исчерпаемости ресурсов, экологической катастрофе, возникновению общества, в котором машины вытеснят человека отовсюду и сделают его чуть ли нелишним?

— Все эти проблемы актуальны и сегодня — но не для постиндустриального мира. Сегодня наибольшие проблемы с ресурсами как раз у стран «третьего мира». В 70-е годы в США не раз возникали перебои с бензином; теперь это скорее реальность многих азиатских и африканских стран. Самая сложная экологическая обстановка — в Юго-Восточной Азии и Латинской Америке, а Китай и Индия производят озоноразрушающих веществ больше, чем производили все западные государства, к 1996 году свернувшие их выпуск согласно Монреальскому протоколу.

Вообще в 70 — 80-е годы футорологам много чего казалось. Казалось, что миллионы людей в Европе, США и СССР могут погибнуть в «ограниченной ядерной войне»; на деле же, погибли миллионы африканцев и азиатов, причем в локальных конфликтах, оставивших остальной мир вполне безучастным. Казалось, что страны «социалистической ориентации» создадут передовые экономики, а США станут обществом тотальной безработицы; на деле же, сегодня в африканских странах, не считая ЮАР и Египта, лишь каждый третий имеет легальную работу, а в США к концу 90-х была достигнута почти полная занятость. На мой взгляд, современному обществу вполне по силам любые проблемы, доставшиеся ему в наследство от индустриальной эпохи. По- настоящему сложны для него лишь те проблемы, которые оно само и вызвало к жизни.

— Какие именно?

— На мой взгляд, самая большая проблема, которая с особой силой проявилась в последние десятилетия, — это проблема неравенства. Причем не только сугубо материального. Став главным ресурсом нового общества, знания поляризовали социум по ранее неизвестным линиям и кардинально изменили весь экономический механизм воспроизводства.

Обратите внимание: если в какой-то стране добыли полезные ископаемые и продали их за рубеж, никто в этой стране не сможет больше ими воспользоваться. Через определенный срок ресурсы или закончатся, или их извлечение станет слишком дорогим, и экономика, основанная на их добыче, резко замедлит свое развитие. Если в стране ориентируются на развитие индустриального сектора, то это значит, что год за годом рабочие будут изнурительно трудиться на фабриках, предприниматели будут сдерживать рост их доходов ради получения дополнительных возможностей расширить производство, и т.д. И опять-таки индустриальные товары, проданные за рубеж, покидают страну навсегда.