Знание-сила, 2003 № 09 (915) - [14]
В середине 70-х годов в своей классической книге «грядущее постиндустриальное обшество» Белл перечислил его основные признаки: основным производственным ресурсом становится информация, а не сырье и энергия, как в обществах доиндустриальном и индустриальном; производство сосредоточено на переработке, а не на добыче и изготовлении; и наукоемкая технология. А для первых двух стадий были характерны трудоемкая и капиталоемкая технологии.
Главная особенность постиндустриального общества — центральная роль знаний и, соответственно, их носителей. Знание неотделимо от человека, от его (как удивительно точен русский язык) co-знания. Основой социальной стратификации становится не то, что человек имеет: власть, землю или капитал, а то, что он может, то, способен ли он превращать доступную всем информацию в собственное знание.
— Звучит красиво. А что это конкретно значит? Постиндустриальным странам больше не нужны хлеб, нефть, дома? Знания были довольно важным ресурсом во все времена: никакое управление не держалось и не могло удержаться только на насилии, и за спиной любого царя. диктатора, президента всегда маячили фигуры экспертов. Но все-таки информацию нельзя есть, она не согреет в мороз, а эти простые потребности никто пока не отменял. «Нефтяные войны» продолжаются, и ведут их, между прочим, самые что ни на есть постиндустриальные страны...
— Мне кажется, вы немного смешиваете проблемы. «Эксперты», конечно, были влиятельными людьми во все времена. Но если не причислять к ним богословов и не принимать во внимание теократические государства, то, как вы и сказали, они всегда «стояли за спинами» монархов, политиков и богачей. Сегодня они там уже не стоят. В 1900 году в США только 5 процентов руководителей крупных компаний имели высшее образование; сегодня более 40 процентов из них — обладатели докторских степеней, а колледжи не окончили лишь единицы. Экономисты и политики, занимавшие в администрации президента Б. Клинтона посты от заместителя министра и выше, с 1992 по 2002 годы написали и издали более 60 книг, причем (жаль, что, наверное, только в России это приходится подчеркивать) авторство их не вызывает сомнения. Даже «последний герой» — недавно вышедший из тени четырехзвездный генерал Т. Фрэнкс — победитель Саддама, потерявший в этой войне менее 200 солдат коалиционных сил, из 34 лет службы в армии лишь 15 лет провел в частях, а 19 — в учебных заведениях. Зато и результат...
Информацию, конечно, нельзя есть. Ее иногда нельзя даже понять. Но мы говорим о знаниях. Мы говорим о смыслах. О символах, если хотите. Потребностей в пище и тепле никто не отменял. Но если эти потребности могут удовлетворяться со все большей легкостью, они перестают восприниматься как значимые. Вы же не задумываетесь о том, что вам нужно постоянно дышать, чтобы не умереть? Наличие чистого воздуха вокруг вас — очевидная данность. И если для покупки продуктов в магазине нужна лишь одна десятая или одна двадцатая ежемесячного дохода, то «жизнь для зарабатывания» заканчивается. Начинается жизнь ради жизни. Для одних это жизнь ради знания и смысла. Для других — ради символов. Для одних — ради отличения сегодняшнего себя от себя вчерашнего. Для других — ради отличения себя от других.
На первый взгляд кажется, что эти два сообщества и ужиться-то вместе не смогут Отнюдь. Они близнецы-братья. В первом случае мы видим взрыв творческой энергии; люди по-прежнему жаждут признания, и, что характерно, не безликой публики, а тех, кто способен понять и по достоинству оценить их достижения. Те же, кто хотел бы выделиться из массы, все более тонко подчеркивают, насколько они отличны от многих других. Имена самых выдающихся ученых сегодня мало кому известны, а эмблемы, свидетельствующие, что обычный чемоданчик представляет собой произведение дизайнерского искусства, по цене превышающее средний автомобиль, почти незаметны.
Став главным ресурсом нового общества, знания поляризовали социум по ранее неизвестным линиям.
Появилось новое неравенство между людьми и между странами.
«Обычные» же потребности удовлетворяются «обычным» образом, только, повторим еще раз, на это уходит мачо усилий. И материалов. За последние сорок лет ВВП пятнадцати стран, входящих в Европейский союз, вырос более чем в пять раз; при этом занятость увеличилась лишь на 20 процентов (да и рабочее время сократилось на 18-25 процентов). С начала 90-х рост объемов промышленного производства в Европе сопровождается снижением количества потребляемых ресурсов. После 1973- 1981 годов, когда цены на нефть взлетели в 15 раз, постиндустриальный мир не только открыл новые месторождения, но и резко повысил эффективность использования энергии и сырья. Именно поэтому «развивающиеся» страны в последние 30 лет безнадежно отстали в своем «развитии», а цены на нефть поднялись, по сути, только тогда, когда стало ясно, что сохранение их на уровне 1998 года означает экономическое банкротство самых политически опасных для Запада регионов: России, арабского Ближнего Востока, части латиноамериканских стран.
— И что ж, нет предела этой экспансии знания, вытесняющего материальные ресурсы? Разве потребности в информационных продуктах могут расти бесконечно?
