Знание-сила, 2001 № 05 (887) - [52]
В семье великого князя Дмитрия Ивановича и Евдокии родилось двенадцать детей – четыре дочери и восемь сыновей. Упоминания об их рождении или смерти, их семейной жизни не всегда есть, иногда они совсем короткие, иногда косвенные. Но даже такие сведения дают возможность проследить их судьбу. Только трое умерли в детские годы: Даниил (родился около 1377, умер до 1389 года), Семен (умер в 1379 году, год рождения неизвестен) и Иван (1380 – 1393). Говорю «только трое» потому, что обычно на Руси после десяти беременностей оставалось три-четыре ребенка. Умирали во время родов и в первые годы жизни от болезней.
В их семье этого не случилось, и значит, Евдокия хорошо «выхаживала» беременность, вовремя рожала, несмотря на свою миниатюрность, и потом заботилась о них, была хорошей матерью.
Рождение первого ребенка в семье московского князя летописи отметили только под 1371 годом, лишь спустя пять лет после свадьбы. Это был Василий, сменивший отца на княжеском престоле в 1389 году (умер в 1425). Затем родились Юрий (1374), Андрей (1382), Петр (1385), дочь Анна (1387) и последний сын Константин (1389). Когда родилась дочь Анастасия, неизвестно; умерла в 1402 году.
Известно, что в 1387 году дочь Евдокии Софью (год рождения неизвестен) выдали замуж за рязанского князя Федора, а в 1394 году – еще одну дочь, Марию (и о ее появлении на свет нет точных данных), за литовского князя Лугвеня Ольгердовича.
Попытаемся представить себе жизнь этой женщины. Да, рядом был муж, удачливыи политик и полководец, подрастали дети. Но все дни ее были заполнены тревогой то за мужа, то за подраставших детей. Дмитрий много времени проводил в военных походах и опасных поездках к коварным ханам Орды. Что стоило убить его? А известия шли долго, время тянулось иначе, медленнее, земля казалась огромной и враждебной, а соседи – опасными. Опасной была даже самая близкая родня – отец и братья! Сколько горьких минут доставило их предательство, договор с Ордой! Теперь она была уже не с ними, она была великой княгиней и разделяла мысли и намерения своего мужа Дмитрия.
На старом плане Кремля начала XVII века еще видны великокняжеские палаты и древние храмы, в одном из которых нашла в 1399году покой дочь Евдокии – юная Мария
Он уже показал себя в Куликовской битве, его ум, решительность и бесстрашие были хорошо известны и своим, и врагам. Она гордилась им, но и бесконечно боялась, трепетала, молилась. И лети подрастали. Очень рано они вступали во взрослую жизнь, эти безусые худенькие мальчики; рано шли за отцом в военные походы, рано познавали перипетии династической борьбы, коварство Орлы и соседей. И за них болела душа. Как защитить их? Только крестным знамением – иного способа не знали средневековые люди. Вера придавала им силы и вселяла надежду. Великая княгиня Евдокия была не просто верующей, она ощушала на себе некую миссию, возложенную Всевышним, и потому служила особенно рьяно, строя монастыри и храмы. Но эти ее деяния – в будущем. А пока – беспокойная, тревожная жизнь.
Угрозы военных набегов и другие многочисленные опасности заставляли ее неоднократно покидать Москву. Сына Юрия в 1374 году она родила в «Переславли», и его (и его брата Петра) крестил преподобный Сергий Радонежский, человек выдающийся, славящийся умом и мудростью и особой святостью, которую люди ошушали. В беседах с ним Евдокия обретала душевный покой и стойкость, и молитвы его были всегда по ее просьбе о муже и детях.
Хотя ей тоже, ой как нужна была его защита! Сколько раз жизнь ее висела на волоске. В августе 1382 года она буквально чудом спаслась от гибели. Евдокия только что родила сына Андрея (14 августа), еще не оправилась от родов, но к Москве подходил хан Тохтамыш с огромным войском, это была месть за поражение на Куликовом поле и отказ платить выход – дань – ордынцам.
Скрытно готовил он это нападение, задержал даже в своих землях всех купцов, чтобы весть о набеге не дошла до Дмитрия Донского. Но когда ордынцы переправились через Волгу и быстро стали продвигаться в глубь русских земель, князь Дмитрий Константинович, отец Евдокии, узнал об этом и, видимо, чтобы отвести опасность от себя, послал двух своих сыновей, Василия и Семена, к Тохтамышу, они догнали его в Рязани и присоединились к его войску.
Основанный в 1407году великой княгиней Евдокией, Вознесенский монастырь вплоть до начала XX века сохранял память о своей основательнице и первой постриженнице
Дмитрию Донскому на этот раз не удалось так быстро объединить русские силы. Как отметил летописец: «обретеся разность в князьях и не хотяху пособлять друг другу и не изволися пособлять брат брату». Сил у Москвы для решающего сражения «в поле» не было, и великий князь Дмитрий ушел в Кострому собирать полки. Не оказалось в Москве и Владимира Храброго. В городе начались «разброд и шатания». Часть жителей хотела бежать, другая призывала «сесть в осаду». Евдокия еле-еле стояла на ногах, но нужно было немедленно встать и бежать – спасать детей и спасаться, близкие смотрели на нее и ждали лишь слова. Жизнь шла уже не на часы, а на минуты. Она собралась с духом и пошла вон из Москвы вместе с детьми, челядью и митрополитом московским. И едва вырвалась, была ограблена полностью – «едва вон из града пустише» их. Можно представить себе, что пережила эта слабая женшина. Приехавший в те августовские дни в Москву литовский князь Остей организовал оборону города, жители Москвы оказывали ордынцам упорное сопротивление и три дня отбивали все попытки врагов ворваться в город. И неизвестно еще, чем бы все это закончилось, если бы не братья Евдокии. На четвертый день ордынцы начали переговоры, и братья уговаривали москвичей прекратить сопротивление якобы потому, что Тохтамыш хотел наказать только Дмитрия Донского, а жителям зла не желает. «Имите веру нам, – (пишет летописец) говорили они, – мы ели ваши князи хрестьянскые, вам на том правду даем». Москвичи доверчиво открыли ворота…
