Но на это у нас не хватило пороха, началась перестройка, работы были закрыты, деньги кончились. Доктора наук, работавшие в нашей команде, уехал и за границу, программистская молодежь -ушла в коммерческие организации. Ну а вычислительная система существует. И есть всего четыре человека, которые владеют этой самой системой, могут ее снова запустить в работу. Но никому это пока не нужно.
Я рассказал эту историю, чтобы показать, что, затевая какое-то исследование фундаментального характера, никогда нельзя заранее знать, какие практические выводы можно получить.
Отсюда сразу – шаг к нашей главной теме: роль образованности, роль науки.
Существует старый крестьянский способ сохранения урожая. Как бы не было голодно крестьянину, он сохраняет мешок с зерном для будущего посева. Питается лебедой, черти чем, но этот мешок он не тронет, потому что это – залог его жизни. Залог его будущего.
Так вот, то же и образование.
То же и наука.
Это залог будущего. Все можно простить, все можно понять, но нельзя простить безответственность тех, кто разрушает саму основу нации – ее образованность!
***
В России науке было нанесено несколько страшных ударов. Первый нанесла революция. Огромное количество русских ученых, инженеров погибло или уехало на Запад! Вдумайтесь: бедная, нищая Россия подарила Западу такие мозги, как, скажем, конструктор Сикорский, создавший первый многомоторный самолет, изобретатель вертолетов. Как создатель телевидения Зворыкин или академик Чичибабин, химик Ипатьев. Вот, понимаете, бедная Россия дарит Америке лучшие свои умы. Да как могло это допустить правительство?! И не просто отъезд, а гораздо худшее…
Вот эпизод из собственной жизни.
Мои оба деда были крупными русскими инженерами в области железнодорожного транспорта. Один из них занимался перспективным планом развития железнодорожного транспорта в Советском Союзе. В 1928 году он был объявлен вредителем и расстрелян. Другой дед, Сергей Васильевич Моисеев, заведовал контрольно-ревизионной комиссией Наркомата железнодорожного транспорта. Был он членом коллегии наркомата. Вот он однажды, тоже году в 1928 -1929, приехал домой грустный, в мрачном настроении. И показывает отцу бумагу. Фирма «Вестингауз» приглашает его приехать в Соединенные Штаты на должность консультанта. И коллегия Наркомата путей сообщения решает: «Рекомендовать Моисееву Сергею Васильевичу со всей семьей уехать на постоянное жительство в Соединенные Штаты». «Со всей семьей» подчеркнуто. Мой дед никуда не гоехал, отец никуда не поехал. Отец потом погиб. Он был арестован по делу Промпартии, но до суда не дожил и умер от сердечного приступа в Бутырской тюрьме. Вот так расправлялась советская власть с интеллигенцией, с образованными людьми.
Но были и другие примеры. Нельзя все мазать черной краской. Есть понятие научной школы. Оно существовало только в двух странах – в Германии и России. Что такое научная школа? Это не просто сообщество людей, занимающихся общими делами, это группа людей, связанных общими интересами, научными и моральными. Люди друг за друга отвечают. Вот что такое научная школа.
В Германии научные школы распались после прихода фашизма. А в Советском Союзе они были сохранены даже во время войны. Вот когда я пришел с фронта и снял погоны, я оказался в одной из таких школ. И вся моя деятельность была связана с определенной группой людей, которая сохранилась во время войны. Но более того, мы смогли передать эстафету, потому что советская власть сумела создать миллионный слой молодежи, готовой принять эту эстафету. Ведь это молодежь создала ядерное оружие, это молодежь создала ракетную технику, это молодежь сделала нашу страну второй страной мира в области науки и техники.
Академия наук тут сыграла громадную роль, конечно.
Вот несколько примеров. Академик Фок был арестован в 1937 году. Кто его выручил из тюрьмы? Академия наук. Ландау был арестован в 1938 году. Кто его выручил? Академия наук, тот же Капица и другие. И таких примеров много… В Академии понимали, что будущее нашей страны – это прежде всего наука и образование. Наша страна занимает самую бедную и трудную часть планеты – север Евразии. У нас вегетационный период на сто дней короче, чем во Франции. Мы не можем и думать о таких урожаях, которые собирают голландцы или немцы. Наша единственная надежда – на мозги.
Я был участником еще одного дела, которое показывает роль Академии наук в области образования. В конце сороковых годов ряд академиков – Христианович, Капица, Лаврентьев, целая группа людей стали думать, как модифицировать наше образование, чтобы объединить высокий теоретический уровень наших научных школ с умением решать сложные технические задачи. Тогда был организован в Московском университете физико-технический факультет. А лотом в Долгопрудном, под Москвой, на базе факультета был создан Московский физико-технический институт, знаменитый Физтех.
В 1953 году я был приглашен Лаврентьевым на работу на его кафедру в Физтехе. А еще через год я был назначен деканом аэромеханического факультета этого института. И вот что однажды Лаврентьев мне сказал и что стало моим кредо на всю жизнь. Он сказал: «Никита Николаевич, кто из нас с вами знает, что понадобится нашим питомцам через двадцать – тридцать лет? Надо их учить так, чтобы они все новое легко схватывали, легко во все новое включались». Это не изобретение Лаврентьева. Это изобретение российской высшей школы. Вот это очень важно. Это старая русская традиция. И эстафета была передана, несмотря на весь тот ужас, о котором я вам рассказывал.
