Знание-сила, 1998 № 08 (854) - [4]

Плутовская экономика прежде всего двойственна: под внешним покровом скрывается «латентная среда», только происходящие в ней противозаконные, но ненаказуемые хозяйственные акты делают возможным функционирование экономики как целого. Утверждается, что так же выглядела и плановая экономика и по тем же причинам: и «план» (в прошлом) и рынок (в

наше время) вводились «сверху» при полном отсутствии предпосылок «снизу», посредством латентных структур люди, чей жизненный опыт сложился в прежних системах хозяйственных отношений, приспосабливались к внезапным нововведениям.

• В. Кандинский. «Постоянство»

Л.Невлер делает смелый вывод: в нашей стране нет фундаментального различия между капитализмом и социализмом. В плутовской экономике они различаются лишь панцирем внешнего слоя, под которым действует все та же латентная структура — не капиталистическая, не социалистическая, а наша родная, иррациональная, «шизоидная», противостоящая рациональной экономике западного типа.

Позволим себе высказать альтернативную точку зрения: двуслойность — явление не столько специфически российское, сколько «переходное»; она возникает как на стадии становления социальных систем, так и во времена завершающих их жизненный цикл застоя и упадка.

Но вот как описывает ситуацию, сложившуюся в Европе XVI века, Э.Соловьев в одном из написанных им еще до горбачевской перестройки очерков, изданных в 1991 году под общим названием «Прошлое толкует нас». Историческую стихию, созидавшую в континентальной Европе новый — капиталистический — хозяйственный уклад, начали сковывать силы, порожденные самой этой стихией. «Тупик спонтанности» создала новая феодальная знать — «неофеодалы». Вполне осознавшие, что деньги стали всесильными, они добывали их прежними феодальными методами, но с несвойственной средневековью энергией, алчностью и изворотливостью, не останавливаясь и перед насилием. В отличие от предпринимателя, который вкладывает деньги в «дело» и думает прежде всего о прибыли, «неофеодалы» тратили деньги на приобретение земли и должностей. Именно они, а не косные феодалы старого закала, упорно пытавшиеся сохранить натуральное хозяйство своих усадеб, сумели затормозить движение к капитализму, а значит, и к либеральной демократии, гражданскому обществу, признанию прав человека, торжеству рациональности и науки.

Что-то слышится родное, не правда ли, любезный читатель? Ведь и мы сейчас, до некоторой степени, оказались в «тупике спонтанности», и частично по тем же причинам, что и, положим, средневековая Германия.

Что же дальше? Если двуслойность сохранится и экономика России не будет эволюционировать в сторону западных образцов, то продлится и нынешняя тупиковая ситуация и страна не сможет вступить в ряды «победителей капиталистического соревнования». Трудно представить себе, что Россия с этим примирится и не будет искать путей для воплошения в жизнь своих представлений о собственном величии.

Каким образом разрешилась аналогичная тупиковая ситуация в средневековой Германии? До сих пор не было упомянуто главное отличие духовной культуры средневековья: лежащая в ее основе глубокая христианская вера. Опираясь на идеологию Реформации, протестантские пасторы сумели воспитать Нового европейского человека — «активного строителя капитализма».

Найдутся ли со временем в России достаточно влиятельные политические силы, Которые сумеют навязать стране реформацию в широком смысле этого слова? В качестве такой силы можно представить себе, например, движение, опирающееся одновременно на Христа, Ленина и тоску по распавшемуся «нерушимому Союзу» и ставящее своей целью наведение «порядка» и укрепление «национал-государственности». Внутренняя противоречивость догматов помехой не станет — неразвитое мышление, опирающееся не столько на разум, сколько на веру, не испытывает внутреннего дискомфорта от логических «нестыковок». Возможный результат? О немецкой Реформации сказано: «Ее отдаленные последствия благотворны, ее ближайшие результаты — чудовищны» (Э.Соловьев). «Православный национал-коммунизм» вполне способен обеспечить России исполнение второй части этой формулы...

Собственно Реформации предшествовало еще одно течение средневековой мысли, которое при расширительном толковании термина также можно считать реформационным — христианский гуманизм, опиравшийся одновременно и на свои трактовки евангельских текстов, и на сочинения античных авторов. Эразм Роттердамский, полемизировавший с Лютером с позиций гуманизма, отстаивал свободу воли человека, совместимость веры и знания, идею о верховном руководстве разума. Но в наши дни христианские мыслители, выступающие с позиций гуманизма (в том числе и в современной России), к сожалению, не пользуются широкой поддержкой верующих.

Может ли роль идеологии нынешней Реформации сыграть по-новому осмысленный эволюционный (в противоположность революционному) марксизм? У этого учения в нашей стране есть сохранившаяся до сих пор «харизма» победившей свое время идеологии, но есть и рациональное научное содержание. Оно вполне поддается коррекции (например, из него легко удаляется идея экспроприации) и вместе с тем оно способствует выработке оптимистического взгляда на историю как на закономерный процесс. •