Никакая деятельность по решению головоломок[** Кун использует слово «головоломка», чтобы избежать слово «проблема». Перед трудностями стоит ученый, а не его теория.] невозможна, если те, кто ею занят, не разделяют критериев, которые (для данной группы и данного времени) определяют, когда эта головоломка может считаться разрешенной. Те же самые критерии с необходимостью определяют и неудачу в достижении цели. Конечно, любой ученый может рассматривать свою неудачу как неспособность теории выдержать проверку. Обычно, однако, она не рассматривается подобным образом. Виновником считается только ученый, но не его инструменты. И лишь в особых условиях, которые вызывают кризис в данной профессии, мнение группы может измениться.
Рассмотрим астрологию — наиболее часто используемый сэром Карлом пример «псевдонауки». Он пишет: «Делая свои интерпретации и пророчества достаточно неопределенными, астрологи способны объяснить все, что могло бы оказаться опровержением их теории, если бы она и вытекающие из нее пророчества были более точными. Чтобы избежать фальсификации, они разрушают проверяемость». Подобные обобщения что-то улавливают. По если к ним подойти буквально — что и следовало бы делать, если они выступают как критерий, - с ними невозможно согласиться. История астрологии на протяжении тех столетий, когда у нее еще был интеллектуальный авторитет, знает многие предсказания, которые потерпели решительную неудачу. Даже самые убежденные и страстные сторонники астрологии не сомневались в том, что такие неудачи периодически повторяются. Д значит, астрология не может быть исключена из числа наук только на основании неопределенной формы, в какой делаются ее предсказания.
Она также не может быть исключена и по способу, каким ее представители объясняют свои неудачи. Астрологи всегда отмечали, например, что предсказания чьего-то индивидуального будущего — чрезвычайно сложная задача, требующая величайшего мастерства и крайне чувствительная к малейшим ошибкам в тех данных, которые для этого нужны. Взаимное расположение звезд и восьми планет постоянно меняется; астрологические таблицы, которые использовались, чтобы рассчитать будущее на момент чьего-либо рождения, были несовершенны; немногие знали момент своего рождения с требуемой точностью. Нет ничего удивительного поэтому в том, что предсказания часто не сбывались. Лишь после того как астрология перестала вызывать доверие, стало казаться, что эти аргументы блокируют спорные вопросы. Кстати, точно такие же арку менты регулярно используются и по сей день при объяснении, например, неудач в медицине или метеорологии. В периоды затруднений они применяются и в точных науках, в таких как физика, химия, астрономия. Ничего ненаучного в том, как астрологи объясняли свои неудачи, не было.
Почему же астрология не является наукой? Где критерий? Сегодня очевидно, что она была ремеслом, одним из практических искусств, очень похожим на инженерию, метеорологию и медицину в том виде, в каком они существовали еще менее столетия назад. Параллели с современным психоанализом представляются мне самыми тесными. В каждой из этих областей общепринятая теория создаст (или создавала) доверие к дисциплине, давала основание различным стандартам практического действия. Эти стандарты доказывали свою полезность, но никто из тех, кто их применял, не предполагал, что они достаточны для того, чтобы предотвратить возможные неудачи. Требовалась более тщательно проработанная теория и более точные правила. Но было бы абсурдом отказываться от вызывающей доверие и испытанной в нужде дисциплины, традиционно приносившей определенный успех, просто потому, что она не могла всякий раз удовлетворить все пожелания.
Сравним ситуации астронома и астролога. Если прогноз астронома не подтвердился и его расчеты натолкнулись на препятствие, он может надеяться поправить положение. Возможно, данные были ошибочны; можно перепроверить старые наблюдения и сделать новые измерения — это задачи, создающие множество расчетных и инструментальных головоломок. Или, может быть, теория нуждается в коррекции либо путем манипулирования с эпициклами, эксцентриситетами, эквантами и пр., либо путем более фундаментальной реформы астрономической техники. На протяжении более чем тысячелетия астрономическая традиция складывалась вокруг теоретических и математических головоломок вместе с их инструментальными аналогами.
У астролога, напротив, таких головоломок не было. То, что неудачи случаются, он мог объяснить. Но отдельные неудачи не подталкивали его к исследованию головоломок, поскольку никто, какими бы способностями он ни обладал, не смог бы использовать их для конструктивного пересмотра астрологической традиции. Слишком много возможных источников этих затруднений, причем большая часть — за пределами знаний, контроля и ответственности астролога. Чьи-то отдельные неудачи не были информативными, не ставили под сомнение компетенцию предсказателя в глазах его коллег. Хотя астрономией и астрологией занимались, как правило, одни и те же люди, в том числе Птолемей, Кеплер, Тихо Враге, у астрономической традиции решения головоломок никогда не было эквивалента в астрологии. А без головоломок, способных, во- первых, бросить вызов, а во-вторых, подтвердить искусность отдельных мастеров, астрология не могла стать наукой. Даже если бы звезды действительно влияли на судьбы людей.
