Знамя Победы - [62]
Но излишне терять время нельзя. Впереди еще добрый десяток километров пути до любимого омута. Тайменя на обыкновенную удочку не поймаешь. Карасиный крючок с самым красным и самым толстым червяком для него как для слона дробинка. Таймень даже не увидит такую наживку, а увидит – оскорбится: «Я что, дурак, что ли?..»
…Езда по проселочной дороге – плавание, полет по морю трав и цветов. За каждым поворотом – новая картина, новое открытие. Да-да – всегда новое. Новое, если ты даже только вчера проезжал по этому месту. Одинокий таловый куст – поворот – и серебряное озерко-зеркало только-только расцветшей пушицы… Маленький взгорок – и снова перед глазами уже голубое озеро васильков или алый разлив кудрявых саранок. А за ними – солнечные пятна, яркие-яркие солнечные пятна – желтые лилии… Рощица диких яблонек. И не беда, что плоды их настолько мелки, что летом почти невидимы на фоне ярко-зеленой листвы и прыгающих по ней солнечных зайчиков. Осенью, когда листва опадет и ударит первый морозец, а за ним другой-третий, яблочки-невелички превратятся в янтарные бусины и такими вкусными-сладкими, нежными станут – и птица не пролетит, и человек не пройдет мимо…
Черемуха… Колючие заросли шиповника… Едва заметная, полузаросшая травой тропинка… Стена таловых кустов… И вот он – заветный омут спрятавшейся в зеленой кипени трав и кустов протоки.
Каждый раз, стоит лишь Генке приблизиться к берегу омута, раздается тяжелый приветственный всплеск огромной, старой, греющейся в теплой прибрежной воде щуки. Генка не раз видел ее. Поставит свои нехитрые снасти – пару удочек да трехкрючковую закидушку-донку, – затихнет, и почти тут же из зеленой глубины, кое-где прошитой красно-бурыми нитями водорослей, поднимается к поверхности и идет к берегу огромная, похожая на крокодила щука. Она стара, очень стара. Даже с берега видны мшистые наросты на ее лбу и жабрах. Видимо, как и старики-люди, щука мерзнет даже в теплой, прогретой июньско-июльским солнцем воде, а поэтому спешит поближе к береговому мелководью. Старая щука мудра. Прижавшись боком к берегу, она попадает в рассеянную тень береговых трав. Травы разноцветные, с резными, круглыми, узкими и широкими листьями. Тени от них падают на пятнистые, пестрые бока рыбины, и она становится невидимой ни сверху – с берега, ни сбоку, со стороны глубины омута.
Замершая, блаженствующая в теплой воде хозяйка омута кажется спящей или вообще кажется старой, затонувшей, осклизшей от долгого пребывания в воде корягой.
Мелкие рыбешки – гольяны, сорожки, пескари – и мальки рыб покрупнее – карасики, сомята, сазанчики, чебачата и те же щурята – любят коряжистые, тенистые, прогретые солнцем места и, забыв об осторожности, подплывают к замшелой хищнице. Щука, как бы добродушно зевая, открывает пасть. Самые глупые, самые любопытные из рыбешек с восторгом разглядывают частоколы ее зубов, лабиринты жаберных щелей, бесконечный, темный тоннель глотки. Мудрая, хитрая, опытная, старая хищница делает легкое движение плавниками, бесшумно продвигается на четверть вперед и спокойно, даже чуточку равнодушно закрывает пасть…
И снова дрема, блаженное чувство слияния с теплом, тишиной, покоем…
Генка никогда не пытался и не пытается поймать щуку. Он опытный рыбак и на собственном опыте знает: за мудрой старой рыбиной погонишься – без ухи останешься.
Полюбовавшись щукой, он переключает внимание на поплавки. Закидушку Генка ставит реже. На донку хорошо ловятся донные, ночные рыбы – сомы, налимы. Но на то они и ночные, что охотятся, кормятся ночью. Генка же с закатом солнца спешит домой. Как-никак до темноты надо проехать пятнадцать километров…
…Тишина… В сантиметре от уха тонко звенит глупый молодой комарик. На расстоянии вытянутой руки покачивается на таловой веточке пушистый серо-голубой шарик – камышовка, доверчивая, излишне доверчивая птичка. То на один, то на другой поплавки садятся лупоглазые стрекозы…
Но вот один из поплавков удивленно покачивает красной шапочкой и нехотя, лениво уходит под воду…
Генка не торопится, не суетится, поднимает удилище, и через минуту в траву у его ног ложится золотой слиток – карась. И хотя поплавок второй удочки тоже скрывается под водой, Генка не спешит. Укладывает пойманного карася в сумку, поправляет наживу, закидывает удочку и только потом берется за второе удилище…
Генка не жадина. Поймав пятнадцать – двадцать карасей, а если повезет, соменка, он собирается – аккуратно сматывает удочки, закидушку-донку, высыпает из банки червей в ладонь и забрасывает их в омут. Снова привязывает удочки к раме велосипеда, портфель со снастями и рыбой – на багажник, привычно проверяет, не спустили ли камеры, и отправляется в обратный путь. Даже при хорошем клеве рыбы азарту не поддается. И отец, и мать не раз и не два внушали сыну: «Человек не должен жить одним днем. Нахапаешь с избытком сегодня – ничего не получишь завтра…»
Не давала ему впадать в излишний азарт, как это часто бывает с рыбаками, и нехватка времени. В будние дни он выезжал на рыбалку после обеда, после работы в огороде, выполнения привычных обязанностей по дому, к которым часто добавлялись походы в магазин за хлебом, спичками, солью… Более сложные и дорогие покупки Елена Сидоровна делала сама. К тому же надо было ежедневно копать червей. Они служили наживкой один день. Вчерашних Генка не брал, да их у него и не могло быть. После каждой рыбалки он угощал рыбу омута остатками наживки, испытывая некую смутную вину за нанесенный ущерб.
События повести не придуманы. Судьба главного героя — Федора Завьялова — это реальная жизнь многих тысяч молодых людей, преступивших закон и отбывающих за это наказание, освобожденных из мест лишения свободы и ищущих свое место в жизни. Для широкого круга читателей.
«Узники Птичьей башни» - роман о той Японии, куда простому туристу не попасть. Один день из жизни большой японской корпорации глазами иностранки. Кира живёт и работает в Японии. Каждое утро она едет в Синдзюку, деловой район Токио, где высятся скалы из стекла и бетона. Кира признаётся, через что ей довелось пройти в Птичьей башне, развенчивает миф за мифом и делится ошеломляющими открытиями. Примет ли героиня чужие правила игры или останется верной себе? Книга содержит нецензурную брань.
Если есть в криминальном мире легендарные личности, то Хельдур Лухтер безусловно входит в топ-10. Точнее, входил: он, главный герой этой книги (а по сути, ее соавтор, рассказавший журналисту Александру Баринову свою авантюрную историю), скончался за несколько месяцев до выхода ее в свет. Главное «дело» его жизни (несколько предыдущих отсидок по мелочам не в счет) — организация на территории России и Эстонии промышленного производства наркотиков. С 1998 по 2008 год он, дрейфуя между Россией, Украиной, Эстонией, Таиландом, Китаем, Лаосом, буквально завалил Европу амфетамином и экстази.
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.