Знамя Победы - [47]
Номерных мест в нашем клубе не было.
К слову – о нашем клубе. Несомненно, когда-то он был конюшней. Явно избитый копытами, продавленный пол пронизали толстые лиственничные столбы, уходящие в землю. Столбы поддерживали низкий, черный от ламповой и печной копоти и пыли потолок. До потолка любой взрослый человек мог легко дотянуться рукой. Плоское помещение, то ли по замыслу своих строителей, то ли от старости, расползлось в ширину, выпятив наружу, на улицу, нижние ярусы бревенчатых стен.
В клубе постоянно – и зимой, и летом – было пасмурно, сыро, пахло конской мочой и навозом.
Приходя в кино или на какие-нибудь редкие сходы, собрания, лекции, концерты местной самодеятельности (изредка приезжали артисты и из Читы), мужики, женщины, дети рассаживались на длинные узкие деревянные скамейки кто где хотел и мог. Нас, пацанов, при этом часто прогоняли с занятого нами места, и мы, привыкнув к этому, не обижаясь на взрослых, рассаживались прямо на грязном, затоптанном, засыпанном подсолнечной шелухой и испятнанном раздавленными окурками полу.
Курили многие и много. Курили прямо во время кино или концерта. Курили самосад и махорку.
В переполненном зале – почти все жители села ходили в кино, на концерты, на лекции и собрания, так как они были редкими и единственными отдушинами в нашей довольно-таки серой и скучной жизни, – уже к середине любого мероприятия было трудно дышать. Во время демонстрации кино сквозь сизый спертый воздух каким-то чудом пробивался тонкий луч кинопроектора. От запахов табака, пота, мочи, гнилого дерева, навоза, ваксы, замазученных стеженок, сивухи мутилось сознание, и некоторые менее стойкие мужики и женщины, прогнавшие нас, пацанов, со скамеек, сами сползали к нам на пол в поисках остатков воздуха и прохлады.
Но мы любили свой клуб и даже гордились им. Взрослые не раз говорили, что такого большого клуба нет ни в одном из окрестных сел.
…Сергей Осипович и Таня пришли в клуб впервые. Подсесть к ним мне не удалось, и я расположился в гуще сверстников на полу у самого экрана, довольно-таки грязного и заштопанного.
Перед началом кино я несколько раз посматривал в сторону летчика и «летчицы», но с первыми же кадрами сразу забыл о них.
С трепетом, оцепенев от восторга, в какой уже раз смотрел я, как перед самым моим носом отважный пулеметчик-красноармеец отражает натиск басмачей. И вдруг в самый напряженный момент, вспыхнул свет и позади меня послышались тревожные голоса и какая-то возня. Я оглянулся, привстал и увидел над головами людей плывущее к выходу в клубах дыма тело «летчицы» Тани. Голова ее была безжизненно запрокинута, и растрепавшиеся косы скользили по лицам, плечам, головам людей, передающих Таню с рук на руки. Сергей Осипович торопливо протискивался к выходу вслед за телом жены. Некоторое время люди волновались, и когда тело «летчицы» исчезло в дверном проеме, спрашивали тех, кто сидел ближе к двери:
– Ну как она там, не померла?
И наконец услышав, что «летчица» не померла, а просто потеряла сознание от вони и жары в нашем клубе, сразу же перестали ей сочувствовать, и, наоборот, послышались негодующие, обиженные голоса:
– Ишь ты, какая цаца! Душно ей, видите ли… От нас ее тошнит… Ну и сидели бы в своей Москве!..
– Нами, сельскими, брезгуют! Привыкли к одеколонам разным… Поди-ка, один шоколад едят.
…Не знаю почему, но на следующий день к дому бабки Митрофанихи я не пошел. Не пошли и мои друзья Петька Иванов и Ванька Никифоров.
Из села летчик и «летчица» Тихвины уехали незаметно…
Как наша учительница Анна Ивановна Пупышева на съезд в Москву ездила и товарища Сталина видела
Родители мои были учителями, и почти каждый день к нам заходили их коллеги – по делу и без дела, просто посудачить, чаю попить, о своих учительских делах потолковать.
Стоит, бывало, зайти к нам какому-нибудь учителю или учительнице, мама посмотрит на меня, поведет строго бровью – и все понятно: надо скрываться или смываться, как говорили мы, пацаны. Уйду я в комнатушку за русской печью и ворошу книжки. Дверки же в комнатушке фанерные, и я, даже не желая того, многое из учительских разговоров слышу…
Как сейчас помню этот день. Сели мы за стол обедать. Мама уже и чугунок со щами на середину стола поставила, и хлеба нарезала, а тут дверь – грох! – нараспашку, врывается к нам учительница Анна Ивановна Пупышева, врывается – смеется и плачет:
– Счастье-то, счастье-то какое! Нет, нет – не верю! Неужели же я в Москве побываю и самого товарища Сталина увижу!
Подскочили к Анне Ивановне мама с папой, подхватили ее под руки, на скамейку усадили, воды поднесли, и уж только тут мама меня в мою комнатушку запечную турнула:
– Сиди и не высовывайся. Видишь, Анна Ивановна заболела! С вами любой с ума сойдет…
Но, как выяснилось вскоре, Анна Ивановна ни с какого ума не сходила. Действительно, назначили ее делегаткой на учительский съезд и в Москву направили – Ленина в Мавзолее посмотреть, дорогого товарища Сталина, друга всех советских учителей и детей, в живом виде увидеть и послушать. Ну разве же не счастье это, от которого действительно можно и с ума сойти?! Уехала Анна Ивановна, а мы всем селом стали ждать ее возвращения. Вот приедет, порасскажет… Вот уж будет что послушать, чему подивиться…
Книга для читателя, который возможно слегка утомился от книг о троллях, маньяках, супергероях и прочих существах, плавно перекочевавших из детской литературы во взрослую. Для тех, кто хочет, возможно, просто прочитать о людях, которые живут рядом, и они, ни с того ни с сего, просто, упс, и нормальные. Простая ироничная история о любви не очень талантливого художника и журналистки. История, в которой мало что изменилось со времен «Анны Карениной».
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.