Знамя Победы - [44]
– Дя Яш! – увидя, что Яшка поднимается, а значит – нашему разговору приходит конец, противно, тоненько и жалобно заверещал я. – Дайте мне хоть одну книжку – ну хоть тонюсенькую-тонюсенькую, самую недорогую.
– Что-о-о-о? А ну-ка, вали отсюда. Ты что это на заборе повис? Увидят – в тюрьму пойдешь. Кто знает, что здесь делаешь? Может, воровать-грабить намерился? «Да-а-й…» Дашь тебе книжку – и без работы останешься. В колхоз пойдешь за трудодни уродоваться, по шесть рублей за два месяца упираловки на покосе получать. Да и те потом за жратву вычтут. Нет, брат, шалишь! Вали отсюда, вали!
Тяп!
Тяп!
Тяп!
Как мы с пацанами мясо ели
Ранней весной село начинало голодать. Осень, зиму еще как-то держались. Выручали картошка, овощи, коровенки. Иные – побогаче – забивали свиней. Кожу со щетиной сдавали государству, а мясо экономно растягивали до весны.
К концу марта – апрелю вымерзшие за зиму, костистые коровенки давали литр молока или не давали его совсем. Картошка, овощи подходили к концу, а мясо и зимой бывало не у всех.
Выручала река. К этой поре лед у берегов начинал подтаивать, рыхлеть, появлялись первые полыньи. К самому берегу в поисках тоже оскудевшей за зиму пищи подплывали пятнистые желто-черные налимы, и все наши пацаны устремлялись на рыбалку. Притом на рыбалку с ночевкой (говорили – «на ночеву») – налимы ловились да и сейчас ловятся только ночью.
По мере возможности подстраховывая друг друга, мы плашмя ложились на рыхлый лед, подползали к полыньям возле коряг и спускали в них тыклуши и одинарки. Тыклуша представляла собой таловую палку, на конце которой привязывался коротенький поводок с одним крючком, чтобы попавшийся налим не завел леску в корягу. Одинаркой мы называли ту же тыклушу, но с двумя-тремя крючками. Ставили ее так же, как тыклушу, но на чистое – без коряг – место.
Ночью, подсвечивая друг другу головнями, мы проверяли свои снасти, снимали попавшихся налимов, наживляли на крючки свежих гольянов или пескарей, которых ловили для этого корчагами в тальцах – не замерзающих даже в трескучие морозы ключах-родниках, и снова приводили тыклуши и одинарки в боевую готовность.
Пойманных налимов никогда не ели – знали, нас ждут с рыбой дома.
Мартовско-апрельские ночи, несмотря на то, что мы рыбачили компаниями по три-четыре человека (оптимальное число рыбаков), всю ночь жгли костры, развлекались как могли и даже умудрялись час-другой поспать, – казались долгими и были еще очень холодными. И потому нам ночью очень хотелось есть. Мы пекли картошку, поджаривали на палочках кусочки хлеба, то и дело разогревали кипяток – чай.
Чтобы заглушить голод, мы иногда курили «тянучки» – сухие тоненькие тополевые корешки. Сладковатый дымок щипал языки, и иногда казалось, что есть при курении «тянучек» хочется меньше. Но это только казалось…
…В ту весну мы рыбачили втроем: Петька Иванов, Ванька Никифоров и я. Петька и Ванька росли без отцов – у того и другого они погибли на фронте, семьи их даже в нашем селе считались (действительно были) крайне бедными, и мои друзья-напарники не могли взять с собой на рыбалку даже вдосталь картошки. Ту, что брал я, мгновенно съедали и начинали тянуть время до утра. А оно тянулось очень медленно, даже тогда, когда мы курили «тянучки».
…Ночами по всему берегу реки против нашего села золотилась цепочка огней рыбацких костров. Чтобы скоротать время, мы, рыбаки, нередко ходили то к одному, то к другому ближайшему костру – интересовались ходом и результатами рыбалки, а иногда обменивались крючками, лесками, делились наживкой.
Вот и в ту памятную ночь я, Петька и Ванька пошли к соседнему костру, у которого ночевали двое братьев – Ганька и Венька Белобоковы. Подойдя к ним, мы сразу же учуяли вкуснющий запах жареного мяса. Ганька и Венька держали в руках таловые палки-шампуры, унизанные ломтями еще фырчащего от жара мяса, и с аппетитом ели его.
Мы разинули рты:
– Откуда? Где взяли?
Братья смутились. Некоторое время они молчали, но, видя, что им от нас не избавиться, кивнули на чернеющие за кругом света от костра кусты:
– Там дохлая лошадь лежит. Хотите мяса – жарьте, ешьте.
– Но она же дохлая…
– Была бы живая, не лежала бы и мяса бы не было.
С минуту потоптавшись у белобоковского костра и буквально опьянев от аппетитного запаха жареного мяса, мы молча, чуточку стыдясь друг друга, направились к кустам, в которых лежала дохлая лошадь…
И был пир.
И от костра к костру ползла, бежала, катилась, летела соблазнительная весть о возможности полакомиться, насытиться мясом…
И шли к белобоковскому костру, стыдясь друг друга, изголодавшиеся пацаны, шли, стараясь не думать, не говорить о том, что они едят мясо дохлой лошади. Мы просто хотели мяса и ели его.
Мы просто хотели жить и расти.
И жили, и росли…
Как моему другу Леньке новые штаны справили
Мой друг Ленька Боголюбов вдруг вырос и заженихался. Да-да, все это случилось вдруг. Вообще-то Ленька был старше меня лет на пять, но это ничуть не мешало ему вместе со мной гонять голубей, шляться с удочкой по речным протокам и даже мастерить игрушки – деревянные сабли и автоматы. В те послевоенные пятидесятые годы деревянные сабли и автоматы очень ценились, и авторитет каждого пацана во многом зависел от наличия у него боевого арсенала и от количества в нем такого оружия.
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
«Сказки из Волшебного Леса: Семейство Бабы-яги» — вторая повесть-сказка из этой серии. Маша и Марис знакомятся с Яголей, маленькой Бабой-ягой. В Волшебном Лесу для неё строят домик, но она заболела колдовством и использует дневник прабабушки. Тридцать ягишн прилетают на ступах, поселяются в заброшенной деревне, где обитает Змей Горыныч. Почему полицейский на рассвете убежал со всех ног из Ягиноступино? Как появляются терема на курьих ножках? Что за Котовасия? Откуда Бес Кешка в посёлке Заозёрье?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.