Знамя Победы - [42]
Отдохнули мужики-рыбаки денек, в бане помылись, и снова мы к реке направились.
В этот день рыба ловилась похуже. Да, наверное, так и должно было быть – сливки-то мы сняли…
Доехали, дошли, доплыли мы до второго стана – уху сварганили, механизаторам рыбы уделили, и все – полуторки не потребовалось, везти в село нечего.
Переночевали. Почесали утром мужики в затылках – решили: плыть рыбачить до следующего села, до колхоза «Ленинская заря». Так и сделали – поплыли, поехали. Места же – плесы, перекаты – вновь не обловленные пошли, и, проневодив километров семь-восемь до центральной усадьбы «Ленинской зари», рыбы мы наловили изрядно – опять килограммов 150–200.
Подошли, подплыли, подъехали мы к центральной усадьбе «Ленинской зари» – эти самые ленинские заринцы все как один на берег высыпали и давай у нас рыбу клянчить. Кто кричит – «Угостите!», кто – «Продайте!».
– А что, – смекнули наши мужики-рыбаки, – и впрямь рыбу срочно продавать надо. Шоферу-то полуторки Ваське Козлову мы приехать в «Ленинскую зарю» не наказали, а сам он не догадается. Рыба же и лишнего часа не протянет – испортится. Продадим, а деньги – в кассу колхозную, и опять нам почет и слава.
Продали. Себе с ведро на уху оставили. И тут же на берегу на ночлег располагаться стали. Костер развели. Лошадь распрягли, стреножили, пастись отпустили. Уху варить начали. Сел Ванька Ветров к костерку, вырученные деньги считать стал. Пошевелит-пошевелит губами, поплюет-поплюет на кончики пальцев и снова считает, ну точь-в-точь колхозный бухгалтер Иван Асонич.
Закончил Ванька подсчет, вздохнул и сладко так губами почмокал:
– Хорошо выручили. Я никогда таких денег и в руках не держал. – Помолчал и добавил негромко, застенчиво: – А что, братцы, не грех и спрыснуть…
Мужики Ванькину мысль тут же единогласно поддержали, двух посыльных в сельпо ленинско-заринское направили – и пошло-поехало.
Часа через два у нашего костра полсела ленинцев-заринцев плясало и пело. Оно и понятно – у мужика сибирского, забайкальского душа широкая и простора-размаха требует…
Проснулись артельщики утром – не встать. Головы, как котлы чугунные, тяжелым-тяжелы и гулом гудят. Поправка – опохмелка – нужна, а иначе и до смертной погибели дело дойти может.
Пошарил Ванька Ветров в карманах – ни копейки. Что делать?!
– Эх, пропади пропадом.
Замычал, свой невод на плечо взвалил и, в три погибели согнувшись, к крайним домам ленинцев-заринцев двинулся. Вернулся через час, весь бутылками, как матрос-красногвардеец из какого-то фильма гранатами, утыканный.
Ожили наши мужики. И тут перед ними снова с десяток ленинцев-заринцев как будто из-под земли выросло:
– Не помочь ли?..
А через час-другой на берегу снова свист, пляски. Поддавшись общему настроению и желанию, Илюха Кравцов рубаху на груди рванул и лодку свою за десяток бутылок водки кому-то из местных сплавил.
На третий день среди ленинцев-заринцев нашлись и такие, кто стали к нашим телеге и коню приценяться. Но нет, спохватились мужики, опамятовались: «Свое пропить – полбеды, а за колхозное надолго на стройки социализма упекут. И примеров тому предостаточно».
От «Ленинской зари» до своего села мы все ехали в телеге. Благо ни лодки, ни невода, ни рыбы, ни даже котла чугунного Гошки Дубинина у нас не было. Котел не пропили. Его Гошка Дубинин по пьяне какой-то ленинско-заринской красавице от щедрости души подарил.
Ехали медленно. Рассуждали-обсуждали все случившееся.
– Ну, елки-палки, вот уж сорвались-дорвались… – сокрушенно трясли чубами мужики, – как будто околдовал кто! Пили и раньше, но такого загула-разгула, пожалуй, и припомнить нельзя. И что с нами такое случилось?
И тут в их ахи-охи вмешался самый пожилой из рыбаков-артельщиков наших – вечный молчун дядя Паша Кобысов:
– Э-э-э, да бросьте, мужики, сокрушаться. Просто все мы единственный раз на свободу, на волюшку вырвались. Никого над нами не было: ни одного начальника, ни председателя, ни парторга, ни комсорга, ни нужды-бедности вековечной нашей – вот и запели-распахнулись души. Не сокрушайтесь. А лодку и невод Илюхе и Ваньке мы справим. Не без рук, и опыт в этом деле имеется.
И все согласились с ним.
Как мы Пашку-сталинца боялись
Фамилия у Пашки Рыжего была звучная, знаменитая – Невский. Но по фамилии его никто никогда не называл, впрочем, как и по имени. Рыжий да Рыжий…
Лет до пятнадцати рос Рыжий обыкновенным пацаном, бедствовал с больной матерью в крошечной избушке, питались они, как и все мы в те годы, чем Бог пошлет – трудодни в колхозе почти не оплачивались. Имели двух коз да три курицы.
Была у нас в селе маленькая библиотека, к сельсовету сбоку пристроенная, с книгами, до дыр зачитанными. Шесть полок те книги зачитанные занимали, а на седьмой – самой высокой – золотом сверкали книги, написанные вождем всех времен и народов, лучшим другом всех детей, любимым отцом и учителем товарищем Сталиным.
Нижние книги все пацаны и девчонки по пять раз, бывало, перечитывали, а книги товарища Сталина не читали и руками не трогали. Библиотекарша наша сельская Вера Федоровна и сама к ним прикасаться боялась и нам не давала:
– Порвете, замажете – греха не оберешься…
Не теряй надежду на жизнь, не теряй любовь к жизни, не теряй веру в жизнь. Никогда и нигде. Нельзя изменить прошлое, но можно изменить свое отношение к нему.
«Сказки из Волшебного Леса: Находчивые Гномы» — третья повесть-сказка из серии. Маша и Марис отдыхают в посёлке Заозёрье. У Дома культуры находят маленькую гномиху Макуленьку из Северного Леса. История о строительстве Гномограда с Серебряным Озером, о получении волшебства лепреконов, о биостанции гномов, где вылупились три необычных питомца из гигантских яиц профессора Аполи. Кто держит в страхе округу: заморская Чупакабра, Дракон, доисторическая Сколопендра или Птица Феникс? Победит ли добро?
«Сказки из Волшебного Леса: Семейство Бабы-яги» — вторая повесть-сказка из этой серии. Маша и Марис знакомятся с Яголей, маленькой Бабой-ягой. В Волшебном Лесу для неё строят домик, но она заболела колдовством и использует дневник прабабушки. Тридцать ягишн прилетают на ступах, поселяются в заброшенной деревне, где обитает Змей Горыныч. Почему полицейский на рассвете убежал со всех ног из Ягиноступино? Как появляются терема на курьих ножках? Что за Котовасия? Откуда Бес Кешка в посёлке Заозёрье?
Маринка больше всего в своей короткой жизни любила белые розы. Она продолжает любить их и после смерти и отчаянно просит отца в его снах убрать тяжелый и дорогой памятник и посадить на его месте цветы. Однако отец, несмотря на невероятную любовь к дочери, в смятении: он не может решиться убрать памятник, за который слишком дорого заплатил. Стоит ли так воспринимать сны всерьез или все же стоит исполнить волю покойной дочери?
О книге: Грег пытается бороться со своими недостатками, но каждый раз отчаивается и понимает, что он не сможет изменить свою жизнь, что не сможет избавиться от всех проблем, которые внезапно опускаются на его плечи; но как только он встречает Адели, он понимает, что жить — это не так уж и сложно, но прошлое всегда остается с человеком…
Джоэл бен Иззи – профессиональный артист разговорного жанра и преподаватель сторителлинга. Это он учил сотрудников компаний Facebook, YouTube, Hewlett-Packard и анимационной студии Pixar сказительству – красивому, связному и увлекательному изложению историй. Джоэл не сомневался, что нашел рецепт счастья – жена, чудесные сын и дочка, дело всей жизни… пока однажды не потерял самое ценное для человека его профессии – голос. С помощью своего учителя, бывшего артиста-рассказчика Ленни, он учится видеть всю свою жизнь и судьбу как неповторимую и поучительную историю.
Сибирь издавна манила русских людей не только зверем, рыбой и золотыми россыпями. Тысячи обездоленных людей бежали за Уральский Камень, спасаясь от непосильной боярской кабалы. В 1619 году возник первый русский острог на Енисее, а уже в середине XVII века утлые кочи отважных русских мореходов бороздили просторы Тихого океана. В течение нескольких десятков лет спокойствию русского Приамурья никто не угрожал. Но затем с юга появился опасный враг — маньчжуры. Они завоевали большую часть Китая и Монголию, а затем устремили свой взор на север, туда, где на берегах Амура находились первые русские дальневосточные остроги.
На Собольем озере, расположенном под Оскольчатыми хребтами, живут среди тайги три семьи. Их основное занятие – добыча пушного зверя и рыболовство. Промысел связан с непредсказуемыми опасностями. Доказательством тому служит бесследное исчезновение Ивана Макарова. Дело мужа продолжает его жена Вера по прозванию соболятница. Волею случая на макарьевскую заимку попадает молодая женщина Ирина. Защищая свою честь, она убивает сына «хозяина города», а случайно оказавшийся поблизости охотник Анатолий Давыдов помогает ей скрыться в тайге. Как сложится жизнь Ирины, настигнет ли ее кара «городских братков», ответит ли Анатолий на ее чувства и будет ли раскрыта тайна исчезновения Ивана Макарова? Об этом и о многом другом читатели узнают из книги.
На рубеже XIX и XX веков на краю земель Российской империи, в глухой тайге, притаилась неизвестная служилым чинам, не указанная в казенных бумагах, никому неведомая деревня. Жили здесь люди, сами себе хозяева, без податей, без урядника и без всякой власти. Кто же они: лихие разбойники или беглые каторжники, невольники или искатели свободы? Что заставило их скрываться в глухомани, счастье или горе людское? И захотят ли они променять свою вольницу на опеку губернского чиновника и его помощников?
Отец убивает собственного сына. Так разрешается их многолетняя кровная распря. А вчерашняя барышня-хохотушка становится истовой сектанткой, бестрепетно сжигающей заживо десятки людей. Смертельные враги, затаившись, ждут своего часа… В небольшом сибирском селе Зеленый Дол в тугой неразрывный узел сплелись судьбы разных людей, умеющих безоглядно любить и жестоко ненавидеть.