Знаменитые авантюристы XVIII века - [137]

Ужины вошли в страшную, необычайную славу. Но Калиостро понимал, что на одном духоведении далеко не уедешь и что оно, пожалуй, скоро надоест. Он все стремился пустить в ход свое египетское масонство; это была гораздо более солидная доходная статья. В секту можно было привлечь толпу богачей и под видом сбора средств на проповедь новой веры добыть громаднейшие средства, а потом, пожалуй, можно было бы и почить на лаврах. Калиостро, постоянно вращаясь среди богатой знати, не переставал твердить, что он явился с Востока, что постиг там всю мудрость седой древности, что посвящен во все таинства Изиды и Анубиса. Так как культы этих древнеегипетских богов дышали распущенностью, то, разумеется, для тогдашней распущенной французской знати они представлялись в высшей степени заманчивыми. Охотников до посвящения в такую веру можно было найти сотни, надо было только делать хороший выбор из массы жаждущих обращения. Масонство в Париже тогда было сильно распространено: в нем насчитывалось свыше семидесяти лож; нужно было только превратить это обычное масонство в ту разновидность, которую придумал Калиостро.

К разговорам Калиостро о его масонстве многие внимательно прислушивались. Мало-помалу около него образовался кружок лиц, жаждавших ознакомиться с делом поближе. Калиостро тотчас выступил навстречу этому желанию. Он, надо полагать, прямо заявил жаждавшим, что посвящение в провозглашенные им таинства веры Анубисовой стоит денег, и золото полилось к нему потоками. Сначала в секту шли только кавалеры. Но мало-помалу, конечно, не без содействия умной и ловкой сообщницы Лоренцы, все еще блиставшей своею обворожительною красотою, о новом масонстве начали распространяться в высшей степени заманчивые слухи среди светских дам. «Но ведь дамам нельзя поступать в масоны», — думали огорченные представительницы прекрасной половины. Калиостро давно уже предусмотрел это затруднение, еще в Митаве. Он первым долгом исключил из своего устава этот затруднительный пункт; в его масонство свободно и беспрепятственно принимались дамы. Впрочем, дамы даже поспешили и упредили Калиостро: они тайно от своих мужей составили особое общество с целью изучения магии и обратились, конечно, к жене великого кофта с просьбою посвятить их в секреты тайных знаний. Та переговорила с супругом, и оба сообразили, что глупо будет упускать из рук такую благодать, коли она сама идет в руки. Лоренца объявила просительницам, что она самолично, но под надзором и руководством мужа прочтет ряд лекций по магии, но только избранному, ограниченному кружку дам, в числе не более трех дюжин слушательниц, каждая из которых обязывалась сделать взнос в сотню луидоров (500 рублей). Началась подписка, и весь комплект учениц, равно как и плата за курс учения были собраны в течение одного дня. Графиня Калиостро стала сама чем-то вроде кофтши, как бы второю главою египетского масонства. Слушательницы обязывались вести себя постницами, в строжайшем воздержании и в полнейшем повиновении распоряжениям своей руководительницы. Для этих своего рода высших женских курсов наняли особое помещение, которое быстро было приведено в надлежащий вид. Скоро начались и занятия на курсах.

Первое заседание было назначено на 7 августа, поздно вечером. Дамы прибыли в помещение курсов в полном числе и в великом секрете. Впрочем, впоследствии все эти секреты были каким-то путем разоблачены, потому что мы находим в особой современной брошюре весьма обстоятельное описание их. Лоренца или, вернее, сам Калиостро, придумал для посвящения сложный обряд, — надо же было что-нибудь дать за взысканную довольно высокую плату. Прежде всего всех участниц поделили на шесть групп, по шести в каждой. Всех их переодевали в особую одежду, цвет которой менялся по группам. Каждая ученица получила длинную мантию или накидку. После переодевания дамы были введены в обширный зал, освещенный с потолка; это был храм, место посвящения и совершения таинств. В нем стояло 36 кресел, по числу учениц; сама Лоренца, тоже особенным образом костюмированная, заседала на настоящем троне, а около нее, с обеих сторон, помещались какие-то две уже совсем непостижимые фигуры, неопределенного и неразгаданного вида, пола и назначения — фигуры, впрочем, декоративного свойства. Уселись, качалось посвящение. Свет начал постепенно бледнеть, угасать, наконец почти совсем стемнело. Лоренца приказала посвящаемым встать с мест, опереться правыми руками о колонны и обнажить левые бедра. По исполнении этого движения вошли две девы с мечами в руках; они принесли шелковые веревки, которыми особенным образом связали всех посвящавшихся. Тогда Лоренца начала свой спич, надо полагать, заготовленный для нее супругом, ибо, сколько нам известно, бедная хорошенькая графиня сама по себе не умела хватать звезд с неба. Она сравнила положение женщин в обществе и семье с их связанным положением в тот торжественный момент. Вы, дескать, рабы, вы в оковах, в цепях, мужчины владычествуют над вами. В дальнейшем развитии речи, однако, не оказалось программы открытой борьбы с мужским полом, вообще ничего похожего на программу современного женского движения. Лоренца свела на то, что женщина может овладеть всем миром, что она может очищать нравы, направлять по своему произволу общественное мнение, распространять кругом деликатные чувства и вообще уничтожать зло и житейские бедствия. Все это было выражено очень неопределенно, но зато чрезвычайно заманчиво, и аудитория по окончании речи наградила ораторшу громом рукоплесканий. Дам развязали. Тогда Лоренца предупредила их, что их ждут великие и трудные испытания. Все ли сильны духом, все ли готовы подвергнуться искусу и надеются его выдержать? И когда все твердо изъявили готовность свою на всякие испытания, их разделили на группы по шести в каждой и развели шестерки по отдельным комнатам. Искусителями новопосвященных явились не кто иные, как кавалеры. Они откуда-то являлись толпами перед дамами; одни из них грубо насмехались над ними за их затею постигнуть таинства и избавиться от обычного их рабства; другие старались отклонить их от опасных намерений нежнейшими ухаживаниями. Почти все посвящавшиеся были убеждены, что перед ними явились не живые люди, а призраки. Искушаемые вооружились мужеством и твердостью и не поддавались ни насмешкам и оскорблениям, ни нежным ухаживаниям; ни одна не выбыла из рядов. Долго ли, коротко ли — искус этот кончился, кавалеры куда-то провалились, и искушаемых пригласили вернуться в храм. Здесь их встретила их руководительница горячими поздравлениями с победою над соблазном. Некоторое время все посидели в безмолвии, отдыхая и собираясь с силами. Вдруг потолок храма разверзся, и сверху стал медленно спускаться в зал какой-то человек, восседавший на громадном золотом шаре. В руке он держал змею, а на голове у него сверкало пламя. Лоренца тотчас отрекомендовала это новое действующее лицо своим ученицам. «Это дух истины, — сказала она, — который из собственных уст сообщит вам все, что до сих пор оставалось от вас скрытым. Это сам божественный и бессмертный Калиостро, носитель и хранитель знаний на земле в прошедшем, настоящем и будущем». Более пышной рекомендации супруги, должно быть, не в силах были составить. Между тем египетский маг, спустившийся вниз, держал речь к новообращенным. Он начал толковать им о великом значении магии, о том, что в добрых руках она служит средством делать добро, что она проникает в тайны природы, овладевает этими тайнами и обращает их на служение добру и истине. Он обещал им открыть все эти тайны, но, конечно, не сейчас и не сразу, а постепенно. Теперь же, на первый раз, он изъяснил только, что высшая цель египетского масонства, которое он, Калиостро, вывез с Востока в Европу, состоит именно в устроении счастья всего человечества, для достижения же этой цели и служит магия. «Живите счастливо, — заключил свое поучение (по правде сказать, очень краткое) великий кудесник, — любите, делайте добро, а все прочее — пустяки». Проговорив свой поучительный спич, египетский масон опять сел на шар и улетел из зала туда, откуда явился. Но этим фокусы не кончились. В тот момент, когда за вознесшимся кофтом закрылся потолок, разверзся пол храма, и из-под него поднялся роскошно сервированный стол, уставленный хрусталем, фарфором, золотом, цветами и самыми изысканными блюдами и напитками; неведомо откуда в зал ворвались волны света. Восхищенные масонки стали усаживаться за стол, а тем временем на них уже сваливался новый сюрприз: в зал вдруг вошла толпа кавалеров, и все знакомых, друзей сердца обращаемых дам. Начался пир горой, а после него танцы до трех часов утра. Таким образом, супруги Калиостро взяли деньги недаром; они устроили плательщицам чудную, фантастическую ночь. За ужином Лоренца явилась в простом платье и поспешила успокоить своих учениц, что этот вечер был простым развлечением, а что серьезный курс магии еще предстоит впереди; никто, впрочем, и не думал претендовать на ловкую даму.