Знак вурдалака - [69]

— Ты не думай про сие, Степан. Есть на Руси люди, которым не токмо злато да серебро любо, но коие о судьбах отечества пекутся. На них надежду имей. А если снова кто тебе тем дело докучать станет, то ты ко мне иди! Я усмирю твоих супротивников…

3

Канцелярия Юстиц-коллегии в городе Москва.

Главный начальник канцелярии юстиц-коллегии статский советник Иван Александрович Зотов получил повеление от графа Бирена, обер-камергера двора ея императорского величества Анны Иоанновны, надворного советника Волкова во всем опекать.

Больше того! Прокурор Сыскного приказа переслал ему бумаги с приказом самой императрицы.

Зотов показал все сие Дурново и спросил:

— Что скажешь, Порфирий Кузьмич?

— А чего тут скажешь, Иван Александрович? Государева воля! А наше дело малое холопье — выполнять. Сам знаешь, что в дому Кантемиров происходит.

Зотов кивнул головой. Новости из кантемировского имения Архангельское пришли не самые лучшие. И это ему выговор сделал прокурор, что дескать из-за ареста Волкова сие дело остановилось.

— Этак скоро и мы с тобой под Волковым ходить будем, Порфирий Кузьмич.

— Не дай бог, Иван Александрович. Получается, что где дело про вурдалака началось, там оно и по сей час стоит. Пусть Степашка его и расследует далее. Пусть землю роет.

— Оно так, Порфирий Кузьмич. Но кабы и нас с тобой сие не задело.

— Дак мы все, что надобно тогда сделали, Иван Александрович. Волков в застенки тайной канцелярии попал не по нашей воле.

— Оно так, на него Дуглас наклепал. Наше дело — сторона, Порфирий.

— Кто знать мог, что Ушаков его из своих лап выпустит?

— Особы высокие за Волкова стали, вот и отпустил его Ушаков. Из его лап не столь просто вырваться. Но за Волкова стал сам Феофан Прокопович. А ты его знаешь.

— Еще бы не знать. Не дай бог, на его пути стать. Сомнет!

Зотов снова согласился с Дурново…

4

Москва. Дом князя Черкасского.

Глава Синода велел остановить карету, и Степан попрощался с Феофаном. Он поцеловал прутяную ему руку.

— Никогда не забуду того, что вы сделали, отче!

— Ступай с богом и делай свое дело! — ответил первосвященный и приказал кучеру ехать.

Степан дождался, когда карета скроется за поворотом и одел шляпу. Он с облегчением вдохнул воздух свободы, особенно сладкий после подвалов тайной канцелярии. Только тот может его понять, кто сам хоть раз бывал в темнице и ощущал давящие серые каменные стены и чувствовал запах огня в пыточной.

«Как хорошо на воле! Видел бы меня сейчас генерал Ушаков, то понял бы, как ему удалось меня напугать. Хотя, думаю, что держался я хорошо. Но как он меня напугал. Одному богу сие известно».

Он решил пройтись пешком, ибо до здания юстиц-коллегии было довольно далеко. Очевидно, в планы Феофана не входило подвозить его прямо к зданию. Хотя сказал он, что доставил Степана до места. Но Волков был ему так благодарен за свободу, что на подобную мелочь не обратил внимания.

Уже наступил декабрь, хотя снега еще не было, и было зябко. Степан запахнул свой плащ и свернул в проулок. Надворный советник выбрал краткий путь, ибо Москву знал хорошо. Он мог вспомнить одно из своих дел, что было привязано к данной улочке. Здесь лет семь назад убили купца первой гильдии и дом, мимо которого проходил Волков, ранее принадлежал ему. Но ныне на дверях красовался дворянский герб. Сразу было видно, что дворяне здешние из новых, и дворянству их не более десятка лет. Слишком кичатся обретенным статусом, и выставляют его напоказ.

Волков подумал, что возможно дети богатея (они тогда вышли сухими из воды — помогли крупные взятки) купили себе дворянский диплом «за особые заслуги перед отечеством».

«А ведь тогда доказал я что сыновья купца опоили его ядом. А ныне все виновные в довольстве и роскоши купаются. Тогда Зотов хорошо руки нагрел на них. А вместе с ним и Порфирий Кузьмич, что служил посредником. Вот они грехи человеческие!»

Волков уже был у здания юстиц-коллегии, когда увидел посыльного в ливрее дома князя Черкасского.

— Имею честь говорить с господином Волковым?

— Я надворный советник Волков.

Посыльный передал ему письмо.

— От моего господина!

Волков развернул лист и прочитал приглашение прибыть в дом Черкасских как можно скорее.

«Вот так удача! Я и сам хотел туда попасть. А тут такая оказия».

— Когда его сиятельству будет угодно меня принять? — спросил он слугу.

— Вы можете посетить дом князя прямо сейчас, сударь. За вами послан экипаж. Кучер доставит вас к особняку его сиятельства, а затем куда вам будет угодно.

— Я еду! — сразу принял решение Волков. — И вы составите мне компанию в экипаже.

— Но я не смею, ваше благородие…

— Я настаиваю. Тем более что у меня есть ряд вопросов.

В экипаже, хотя это была роскошная карета с мягкими сидениями обитыми красной кожей, они сели напротив друг друга.

— Вы слуга в доме князя? — спросил Волков.

— Да. Я служу его сиятельству уже пять лет.

— Значит вам известно многое.

— Но я не могу говорить о своем господине, ваше благородие.

— А я не стану спрашивать ничего такого, что может вашему господину повредить. Ведь князь сам послал за мной.

— Прошу прощения, ваше благородие.

— За что?

— За вами послали не его сиятельство.