Знак четырех. Собака Баскервилей - [77]

– Да, об этом я слышал.

– Муж, которого я ненавижу, неотступно меня преследовал. Закон на его стороне, и не проходит и дня без опасений, что он принудит меня к совместной жизни. В то время, когда я писала сэру Чарльзу, у меня появилась надежда вернуть себе свободу, понеся некоторые издержки. Это значило для меня все: душевное спокойствие, счастье, самоуважение. Зная о великодушии сэра Чарльза, я надеялась, что он будет тронут моим рассказом и окажет помощь.

– Тогда почему вы не пошли на встречу?

– Потому что ранее получила помощь от другого человека.

– Отчего же вы не написали сэру Чарльзу письмо с объяснением?

– Я бы так и сделала, если бы утром не увидела в газете сообщение о его смерти.

Версия женщины выглядела вполне правдоподобной, расспросы не смогли ее поколебать. Оставалось только проверить, действительно ли миссис Лайонз в то время затеяла бракоразводный процесс против своего мужа.

Едва ли она осмелилась бы ввести меня в заблуждение, утверждая, будто не была в Баскервиль-Холле: добираться туда пришлось бы на двуколке и возвращаться в Кум-Трейси среди ночи. Такая поездка не осталась бы тайной. Следовательно, судя по всему, миссис Лайонз говорила правду, пусть даже не всю. Возвращался я растерянный и обескураженный. Куда бы я ни направился, исполняя свою миссию, всюду натыкался на глухую стену. Однако чем больше я думал о том, как выглядела и держалась дама, тем более убеждался, что кое-что она от меня утаила. Отчего она бледнела во время разговора? Отчего все признания у нее нужно было добывать силой? Отчего молчала, когда произошла трагедия? Если бы я нашел всему этому объяснение, вполне возможно, миссис Лайонз не выглядела бы столь уж невинной овечкой. Но эту нить я вынужден был пока оставить и следовать другой, которая вела к каменным хаткам на пустоши.

О направлении поисков я знал очень и очень мало. В этом я удостоверился на обратном пути, когда, минуя холм за холмом, замечал на них следы древних людей. Указания Бэрримора сводились к тому, что чужак жил в одной из этих покинутых хаток, которые сотнями раскиданы по пустоши. Однако в подкрепление у меня имелся собственный опыт, поскольку я видел чужака стоящим на вершине Блэк-Тора. Следовательно, там и нужно было сосредоточить поиск. Начав с этой точки, я должен был обыскивать хатку за хаткой, пока не наткнусь на нужную. Если застану этого человека внутри, заставлю его признаться, хотя бы под дулом револьвера, кто он такой и зачем так долго нас выслеживает. В толпе на Риджент-стрит ему ничего не стоило от нас ускользнуть, но здесь, в глуши, будет труднее. С другой стороны, если я застану жилище пустым, можно будет затаиться там, пусть и надолго, до возвращения обитателя. Холмс в Лондоне его упустил. Каков же будет мой триумф, если я настигну дичь, обхитрившую моего наставника!

По ходу расследования удача вновь и вновь отворачивалась от нас, но теперь наконец она пришла мне на помощь. И вестником ее стал не кто иной, как мистер Фрэнкленд, чьи седые бакенбарды и красное лицо я завидел перед калиткой в его сад на обочине тракта.

– Добрый день, доктор Ватсон, – против обыкновения любезно приветствовал он меня. – Надобно дать передышку лошадям, так что заходите выпить стаканчик вина и поздравить меня с победой.

После того, что я слышал о том, как Фрэнкленд обошелся с дочерью, я не питал к нему дружеских чувств, однако мне не терпелось отослать Перкинса с экипажем домой, и я воспользовался случаем. Сойдя на землю, я попросил передать сэру Генри, что буду к ужину, и последовал за стариком в столовую.

– Нынче большой день для меня, сэр, поистине красный день в моей жизни, – радостно закудахтал Фрэнкленд. – Мне достался двойной выигрыш. Благодаря мне в этих краях усвоят, что закон есть закон и существует человек, который не побоится лишний раз об этом напомнить. Я добился права прохода через парк старика Миддлтона, в сотне ярдов от его парадной двери. А, каково? Хватит уже этим чертовым магнатам глумиться над простыми людьми! И я закрыл доступ в лес, где жители Фернуорти повадились устраивать пикники. А то права́ собственности не про них, паршивцев, писаны, лезут куда хотят со своими пакетами да бутылками. Оба процесса завершились, доктор Ватсон, и оба в мою пользу. Давно у меня не было такого праздника, с тех самых пор, когда я привлек Джона Морланда за нарушение границ – он стрелял дичь на своем собственном участке.

– О господи, как вы ухитрились?

– А вы почитайте в сборниках судебных решений, сэр, оно того стоит. Фрэнкленд против Морланда, суд королевской скамьи. Обошлось мне в двести фунтов, но дело выиграно.

– Какая-нибудь выгода вам досталась?

– Нет, сэр, никакой. С гордостью заявляю, что нисколько не был заинтересован в этом деле. Гражданский долг, и только, вот что мною руководит. К примеру, не сомневаюсь: жители Фернуорти будут сегодня жечь мое чучело. А ведь уже в прошлый раз я говорил полиции, чтобы не допускала подобных безобразий. В нашем графстве, сэр, не полиция, а настоящее позорище, дождешься от них защиты, положенной по закону, как же! Процесс «Фрэнкленд против Королевы» привлечет к этому общественное внимание. Говорил я им, они еще пожалеют о том, как ко мне отнеслись, и ведь так и получилось.