Знак четырех. Собака Баскервилей - [63]

– Уезжайте! – бросила она. – Уезжайте в Лондон, немедленно.

Онемев от удивления, я уставился на мисс Стейплтон. Она сверкала глазами и нетерпеливо топала ногой.

– Почему мне надо уехать? – спросил я.

– Не могу объяснить. – Она говорила низким взволнованным голосом, странно пришепетывая. – Но бога ради, сделайте, о чем я прошу. Уезжайте и на верещатники больше ни ногой.

– Но я только приехал.

– Да что же это! – воскликнула она. – Неужели вам не ясно, что я вас предостерегаю не просто так? Возвращайтесь в Лондон! Сегодня же! Прочь от этого места, любой ценой! Тихо, брат подходит! Ни слова ему о нашем разговоре. Не сорвете ли мне вот тот цветок – там, среди хвостника? У нас на верещатниках растет немало орхидей, хотя, конечно, уже поздновато любоваться местными красотами.

Стейплтон бросил погоню и, тяжело дыша и раскрасневшись от усилий, вернулся к нам.

– Привет, Берил! – произнес он, как мне показалось, не таким уж сердечным тоном.

– Ты совсем запыхался, Джек.

– Да, погнался за циклопидесом. Очень редкая находка для поздней осени. Упустил, вот незадача! – Речь Стейплтона звучала рассеянно, светлые глазки все время перебегали с девушки на меня и обратно. – Вижу, вы уже познакомились.

– Да. Я говорила сэру Генри, что он уже пропустил то время, когда верещатники предстают во всей красе.

– И кто, по-твоему, твоей собеседник?

– Я думала, это сэр Генри Баскервиль.

– Нет-нет, – вмешался я. – Просто его друг, и никакой не сэр. Меня зовут доктор Ватсон.

По выразительному лицу мисс Стейплтон пробежала тень досады.

– Значит, весь наш разговор был недоразумением.

– У вас и времени-то почти не было, – заметил ее брат, глядя по-прежнему вопросительно.

– Я приняла доктора Ватсона за местного жителя, меж тем как он всего лишь гость. И ему, должно быть, все равно, отцветают орхидеи или нет. Но вы ведь придете в Меррипит-Хаус посмотреть, как мы живем?

Недлинная дорога привела нас к мрачноватому дому; в старые добрые времена он принадлежал какому-то скотоводу, а затем его обновили, превратив в современное жилище. Его окружали деревья, но, как обычно бывает на пустоши, низкие и чахлые, и от всего этого места веяло грустью и запустением. Дверь нам открыл морщинистый старик-слуга в порыжевшей ливрее – словно бы под стать всему дому. Внутри, однако же, обнаружились просторные помещения, в элегантной обстановке которых угадывался вкус хозяйки. Глядя из окон на нескончаемые, в гранитных пролысинах, верещатники, которые тянулись до самого горизонта, я гадал, что могло приневолить высокообразованного мужчину и красивую женщину избрать себе подобное место жительства.

– Чуднóе местечко, правда? – отозвался на мои мысли Стейплтон. – И все же мы сумели здесь наладить вполне счастливую жизнь, так ведь, Берил?

– Да, счастливую, – без особой уверенности подтвердила сестра.

– Я держал школу, – завел рассказ Стейплтон. – На севере. Занятие рутинное, для человека с моим темпераментом недостаточно интересное, но меня радовала возможность жить бок о бок с молодыми людьми, своим примером и своими идеалами формировать их неокрепшие умы. Но судьба обернулась против нас. В школе случилась эпидемия, трое мальчиков умерли. Школа от этого так и не оправилась, бóльшую часть капитала я безвозвратно потерял. Но только грусть по нашим замечательным мальчикам мешает мне радоваться этой потере, ибо, при моем интересе к ботанике и зоологии, для меня здесь открылся непочатый край работы, а что касается сестры, то она любит природу не меньше, чем я. Весь этот поток слов, доктор Ватсон, обрушился на вас потому, что я заметил, каким вопросительным взглядом вы окидывали верещатники через наше окошко.

– Мне действительно пришло в голову, что здешняя жизнь может быть немного скучна – не столько для вас, наверное, сколько для вашей сестры.

– Нет-нет, мне ничуть не скучно, – поспешила заверить мисс Стейплтон.

– У нас есть книги, научные занятия, интересные соседи. Доктор Мортимер – ученейший человек в своей области. Несчастный сэр Чарльз тоже был чудесным собеседником. Мы тесно общались – не могу передать, как нам его не хватает. Как вы думаете: не будет ли с нашей стороны слишком навязчиво, если мы сегодня днем придем к сэру Генри знакомиться?

– Уверен, он будет в восторге.

– Тогда, быть может, вы упомянете об этом в беседе с ним? При наших скромных возможностях мы все же кое в чем сумеем быть полезны, пока он не приспособится к новому окружению. Не пройдете ли наверх, доктор Ватсон, чтобы ознакомиться с моей коллекцией чешуекрылых? Пожалуй, на всем юго-западе Англии не найдется более полной. А пока вы будете ее изучать, подоспеет ланч.

Но меня уже тянуло назад к тому, кто был вверен моей заботе. Исполненная меланхолии окрестность, гибель несчастного пони, жуткие звуки, связанные с мрачной легендой Баскервилей, – все это окрасило мои мысли в невеселые тона. И к этим довольно смутным впечатлениям добавились вполне недвусмысленные слова мисс Стейплтон, сказанные так серьезно, что можно было не сомневаться: для них имелись самые веские причины. Отвергнув все уговоры остаться на ланч, я пустился обратно по той же заросшей тропинке.