Знак четырех. Собака Баскервилей - [55]

– Спасибо. Очень интересные сведения. Вы знакомы с мистером Джеймсом Десмондом?

– Да, он однажды приезжал в гости к сэру Чарльзу. Почтенный человек, ведет праведную жизнь. Помню, сэр Чарльз настоятельно предлагал ему любую помощь, а он отказался.

– И этот непритязательный человек станет наследником многотысячного состояния сэра Чарльза?

– Поместье унаследует именно он, потому что оно заповедное. Деньги тоже достанутся мистеру Десмонду, если теперешний владелец не распорядится иначе, ведь он вправе поступать, как ему угодно.

– Вы уже составили завещание, сэр Генри?

– Нет, мистер Холмс, не успел. Мне только вчера рассказали, как обстоят дела. Но сдается мне, деньги не следует отделять от титула и поместья. Так полагал мой несчастный дядя. Как собственнику восстановить былой блеск семейства Баскервиль, если у него не будет денег, чтобы содержать имение? Дом, земля и доллары должны быть в одних и тех же руках.

– Именно так. Что ж, сэр Генри, я согласен: вам следует без промедления отправиться в Девоншир. Есть лишь одно обстоятельство, о котором мне нужно позаботиться. Вам нельзя ехать одному.

– Со мной возвращается доктор Мортимер.

– Доктор Мортимер должен заботиться о своих пациентах, а кроме того, он живет в нескольких милях от Баскервиль-Холла. При всем желании он не сможет вам помогать. Нет, сэр Генри, вам необходим надежный спутник, который всегда будет рядом.

– Неужели вы сами поедете со мной, мистер Холмс?

– Если обстоятельства того потребуют, я постараюсь прибыть лично, однако поймите, я веду обширную практику, меня со всех сторон осаждают клиенты. Уехать из Лондона на неопределенное время я не могу. У меня на руках дело о шантаже: позор грозит одному из самых уважаемых имен в Англии и только я могу предотвратить безобразный скандал. Как видите, не может быть и речи о том, чтобы я удалился в Дартмур.

– Тогда кого вы мне порекомендуете?

Холмс тронул меня за рукав:

– Если мой друг согласится вас сопровождать, вы обретете в его лице самого надежного защитника. Поверьте, уж я-то знаю, о чем говорю.

Предложение застало меня врасплох, но Баскервиль, не оставив мне времени на ответ, принялся благодарно трясти мою руку.

– Вы ужасно добры, доктор Ватсон. Вы ведь все знаете и про меня, и про эту историю – не меньше, чем я сам. Если вы согласитесь поехать в Баскервиль-Холл и побыть там со мной, я этого никогда не забуду.

Меня всегда манили приключения, а кроме того, я был польщен словами Холмса и радостью баронета, когда меня предложили ему в спутники.

– Поеду с удовольствием, – кивнул я. – Думаю, так я употреблю время с наибольшей пользой.

– И вы станете подробно извещать меня обо всем, – сказал Холмс. – Когда придет решительный момент – а это случится непременно, – я укажу вам, как действовать. Полагаю, к субботе вы успеете подготовиться?

– А доктору Ватсону суббота подойдет?

– Вполне.

– Тогда, если ничто не вмешается в ваши планы, в субботу мы явимся на вокзал Паддингтон к поезду, который отбывает в половине одиннадцатого.

Мы уже встали, но тут Баскервиль с возгласом торжества нырнул в угол комнаты и извлек из-под шкафчика коричневый ботинок.

– Пропажа нашлась! – воскликнул он.

– Вот бы и со всеми нашими загадками разобраться так же просто! – промолвил Шерлок Холмс.

– Однако же это очень странно, – вставил доктор Мортимер. – До ланча я самым тщательным образом обыскал всю комнату.

– Я тоже, – подхватил Баскервиль. – Проверил каждый дюйм.

– Тогда ботинка не было.

– В таком случае его принес служитель, пока мы закусывали.

Послали за немцем-слугой, но тот заявил, что ничего не знает. Дальнейшие расспросы тоже не помогли прояснить дело. Стремительная череда незначительных и, по-видимому, бессмысленных загадок продолжилась еще одной. Помимо жуткой истории, приведшей к смерти сэра Чарльза, мы столкнулись с целым рядом необъяснимых событий, причем пришлись они на два последних дня: письмо с газетными вырезками, чернобородый шпион в кэбе, пропажа нового коричневого ботинка, пропажа старого черного ботинка, а теперь возвращение коричневого. Пока мы ехали на Бейкер-стрит, Холмс не проронил ни слова, и по его сдвинутым бровям и напряженному выражению лица я догадывался, что он тоже изобретает схему, в которую можно было бы уложить все эти странные и на первый взгляд не связанные между собой эпизоды. Весь день до позднего вечера он провел за размышлениями, не выпуская изо рта трубки.

Перед обедом пришло две телеграммы. В одной было сказано: «Только что узнал: Бэрримор в Холле. БАСКЕРВИЛЬ».

Во второй: «Как было велено, обошел двадцать три отеля, но, к сожалению, изрезанной страницы „Таймс“ не обнаружил. КАРТРАЙТ».

– Вот вам две нити из тех, что у меня были, Ватсон. Ничто так не вдохновляет, как дело, в котором все время натыкаешься на препятствия. Нужно поискать другой след.

– У нас еще есть кэбмен, который вез соглядатая.

– Именно. Я послал телеграмму с просьбой посмотреть в официальной книге записей его имя и адрес. Не удивлюсь, если это как раз и явился ответ на мой запрос.

Звонок колокольчика возвестил, однако, о еще большей удаче. Дверь отворилась, и на порог ступил простецкого вида парень, не иначе как сам кэбмен.