Знак четырех. Собака Баскервилей - [35]

«Выслушай меня, сахиб, – сказал второй сикх по имени Абдулла Хан, повыше ростом и более свирепый на вид. – Или ты будешь заодно с нами, или умолкнешь навеки. Дело для нас слишком важное, раздумывать мы не станем. Поклянись на кресте клятвой христианина во всем нам повиноваться, иначе нынешней же ночью мы выкинем твое тело в канаву, а сами присоединимся к нашим братьям-повстанцам. Третьего не дано. Выбирай: жизнь или смерть? У тебя три минуты. Время не ждет, а нужно со всем управиться до очередного обхода».

«Что мне ответить? – возразил я. – Чего вы от меня хотите, я не знаю. Но скажу прямо: если речь идет о сдаче крепости, ищите другого сообщника, а со мной кончайте – да побыстрее».

«Крепости наш план не угрожает, – продолжал Абдулла Хан. – Мы хотим, чтобы ты сделал только то, ради чего твои соотечественники заявились в нашу страну. Хотим, чтобы ты разбогател. Если ты к нам сейчас примкнешь, мы поклянемся тебе на обнаженном ноже тройной клятвой, которую не нарушил до сих пор ни один сикх, что честно поделимся с тобой добычей. Четверть клада будет твоей. Справедливее некуда».

«Что это за клад? – спросил я. – Разбогатеть я очень не прочь, как и вы. Подскажите только, каким образом».

«Тогда поклянись прахом твоего отца, честью твоей матери, крестом твоей веры – ни сейчас, ни впредь не поднимать на нас руку и не свидетельствовать против нас ни единым словом!»

«Клянусь, – ответил я, – при условии, что крепости ничто не угрожает».

«Тогда и мы оба клянемся, что ты получишь четвертую часть сокровищ, которые разделим на равные доли».

«Но нас только трое».

«Нет, Досту Акбару тоже причитается. Пока они идут, я доверю тебе нашу повесть. Встань у ворот, Мохаммед Сингх, и подай знак, когда они приблизятся. Дело, сахиб, обстоит так, и я поведаю тебе обо всем потому, что знаю: феринги держат слово и мы можем на тебя положиться. Будь ты лживым индусом и поклянись хоть всеми богами из своих нечестивых храмов, твоя кровь была бы на ноже, а тело твое – в воде. Но сикх знает англичанина, и англичанин знает сикха. Послушай же мой рассказ.

В северных провинциях живет раджа. Он очень богат, но землями владеет небольшими. От отца ему досталось немало, и еще больше он накопил сам: скупой от природы, золота из рук не выпускал. Когда начались волнения, он старался угодить и льву, и тигру – водил дружбу и с сипаями, и с Компанией. Скоро, впрочем, ему показалось, что белым настал конец: отовсюду доходили слухи только о том, как их преследуют и убивают. Как человек осторожный, он позаботился о том, чтобы при любом обороте событий уберечь хотя бы половину своих сокровищ. Золото и серебро он хранил в подвалах своего дворца, а наиболее драгоценные камни и отборный жемчуг поместил в железный ларец, который вручил надежному слуге. Этот слуга под видом торговца должен доставить ларец в Агру и сохранять в здешней крепости, пока не наступит мир. Словом, если победят мятежники, золото и серебро останутся у него, а если возьмут верх англичане, уцелеют его драгоценности. Разделив так свое состояние, этот раджа встал на сторону сипаев, поскольку близ его земель они одерживали победы. Заметь, сахиб, собственность раджи становится законной добычей тех, кто остался верен своему долгу.

Этот мнимый торговец, путешествующий под именем Ахмет, сейчас прибыл в Агру и желает проникнуть в крепость. Его сопровождает мой молочный брат Дост Акбар, посвященный в эту тайну. Дост Акбар обещал нынешней ночью провести его сюда через боковой вход и выбрал для этого наши ворота. Оба вот-вот появятся, и мы с Мохаммедом Сингхом устроим Ахмету встречу. Место тут уединенное, о торговце Ахмете никто ничего не знает – и не узнает никогда, а сокровища раджи мы поделим между нами. Что скажешь на это, сахиб?»

В Вустершире жизнь человеческая священна и неприкосновенна, но в кольце огня и крови привыкаешь, что смерть поджидает тебя за каждым углом. Поживет еще на свете торговец Ахмет или сгинет – мне было плевать. А вот при упоминании сокровищ сердце у меня дрогнуло: я подумал, как смогу развернуться у себя на родине, если стану богачом, и как вытаращатся мои родичи при виде лоботряса, у которого карманы туго набиты муидорами. Итак, решение я уже принял. Но Абдулла Хан, видимо, подумал, что я продолжаю сомневаться, и с еще большим напором стал мне внушать:

«Послушай, сахиб! Если Ахмет попадется на глаза коменданту, его повесят или расстреляют, драгоценности заберут власти – и никто не выгадает и рупии. Если уж мы расставили для него капкан, чего ради отступать? Сокровища сохранятся у нас не хуже, чем в сундуках Компании. Каждому хватит, чтобы сделаться богачами и большими шишками. Мы тут совсем одни, никто ни о чем не дознается. Удача сама плывет нам в руки. Повтори еще раз, сахиб, кто ты – друг нам или враг?»

«Я с вами, душой и сердцем».

«Хорошо, – сказал Абдулла Хан, возвращая мне оружие. – Ты видишь, что мы тебе доверяем, потому что ты, как и мы, верен своему слову. Осталось только дождаться брата с торговцем».

«Твоему брату известно, что вы затеяли?»

«Этот план он и придумал. Пойдем к воротам и посторожим вместе с Мохаммедом Сингхом».