Знак четырех. Собака Баскервилей - [32]

Должно быть, я несколько переусердствовал, рассыпаясь в восторгах. Мисс Морстен уловила нотку неискренности в моих поздравлениях: слегка приподняв брови, она посмотрела на меня испытующе:

– Если мне и суждено обладать сокровищем, то этим я обязана вам.

– Нет-нет, – запротестовал я, – не мне, а моему другу Шерлоку Холмсу. Какие бы старания я ни приложил, я ни за что не напал бы на разгадку – ведь она не сразу поддалась даже его аналитическому гению. Мы даже чуть было не промахнулись в самую решающую минуту.

– Прошу вас, доктор Ватсон, сядьте и расскажите мне обо всем.

Я коротко поведал о том, что произошло после нашего расставания: о новом методе поиска, который применил Холмс, о найденной «Авроре», появлении Этелни Джонса, нашей вечерней вылазке и отчаянной погоне по Темзе. Мисс Морстен внимала моему повествованию, приоткрыв рот; глаза ее блестели. Когда я упомянул о стреле, едва в нас не угодившей, она так побледнела, что я встревожился, как бы она не лишилась чувств.

– Ничего-ничего, – проговорила она, когда я торопливо подал ей стакан воды. – Все хорошо. Но мне страшно сознавать, что из-за меня мои друзья подверглись такой опасности.

– Все уже позади. Да и опасности особой не было. Не буду больше упоминать мрачные подробности. Давайте обратимся к более приятной теме. Вот перед вами сокровище. Что может с этим сравниться? Мне разрешили взять клад с собой, полагая, что вам интересно будет увидеть его первой.

– Конечно интересно, – вяло отозвалась мисс Морстен. Впрочем, она тут же спохватилась, несомненно сообразив, что с ее стороны неделикатно проявить равнодушие к трофею, добыть который оказалось так непросто. – Ларец настоящее чудо! – воскликнула она, склонившись над ним. – Это ведь индийская работа?

– Да, литейщиков из Бенареса.

– А тяжесть-то какая! – Мисс Морстен попробовала приподнять ларец. – Он сам по себе стоит недешево. Где же ключ?

– Смолл выкинул ключ в Темзу, – объяснил я. – Придется позаимствовать кочергу у миссис Форрестер.

У ларца имелся широкий массивный запор – изображение сидящего Будды. Я просунул под него конец кочерги и нажал. Запор с громким щелчком раскрылся. Дрожащими руками я откинул крышку, и оба мы застыли в изумлении. Ларец был пуст!

Немудрено, что весил он так много. Толщина дна, стенки и крышка ларца составляла две трети дюйма. Массивный, искусно изготовленный и прочный ларец явно предназначался для хранения драгоценностей, но их там не было. Ни крупинки золота, ни осколка бриллианта, ни крошки жемчуга. Внутри царила полнейшая, совершеннейшая пустота.

– Сокровище пропало, – ровным голосом произнесла мисс Морстен.

При этих словах, как только до меня дошел их смысл, тень над моей душой бесследно рассеялась. Только теперь, окончательно освободившись от нее, я понял, сколь невыносимым бременем отягощали меня сокровища Агры. Это было, разумеется, себялюбиво и непорядочно, однако я сознавал только одно: золотой барьер, разделявший нас, рухнул.

– Слава богу! – вырвалось у меня из глубины сердца.

Мисс Морстен устремила на меня быстрый, вопрошающий взгляд:

– Почему вы так сказали?

– Потому что нас вновь не разделяет пропасть, – ответил я, взяв мисс Морстен за руку. Она ее не отняла. – Потому что я люблю вас, Мэри, люблю преданно, как никто никого не любил. Потому что эти сокровища, это богатство сковывали мне язык. Теперь, когда их нет, я могу смело признаться вам в любви. Вот почему я и сказал: «Слава богу!»

– Тогда и я скажу: «Слава богу!» – прошептала Мэри Морстен, и я привлек ее к себе. Кто бы там ни лишился сокровища, я его в тот вечер обрел.

Глава XII Удивительная история Джонатана Смолла

Полицейский инспектор оказался человеком на редкость выдержанным: пока меня не было, он безропотно скучал в кэбе. Но когда я предъявил ему пустой ларец, лицо его омрачилось.

– Вот тебе и награда! – уныло проговорил он. – Нет денежек – нет и премии. Если бы сокровища нашлись, мы с Сэмом Брауном получили бы по десять фунтов.

– У мистера Таддеуса Шолто немалое состояние, – возразил я. – Он и без того позаботится о вашем вознаграждении.

Инспектор, однако, только покачал головой и повторил безнадежно:

– Плохо дело. И мистер Этелни Джонс то же самое скажет.

Предсказание инспектора сбылось: когда на Бейкер-стрит я предстал с пустым ларцом перед детективом, он оторопел. Все трое – Джонс, Холмс и арестант – прибыли туда только что, так как по дороге передумали и заехали сначала в участок – доложить об успехе. Мой компаньон расположился в кресле, сохраняя свой обычный отстраненный вид, а Смолл сидел напротив, невозмутимо пристроив деревянную ногу поверх здоровой. Едва я поднял крышку ларца, как он откинулся на спинку кресла и громко расхохотался.

– Это все твои штучки, Смолл! – гневно бросил Этелни Джонс.

– Мои-мои! – торжествовал Смолл. – Да, клад я упрятал туда, куда вам ввек не добраться. Сокровище принадлежит мне, и если мне не суждено им владеть, так я уж, черт возьми, постараюсь, чтобы ни в чьи другие руки оно не попало. Запомните: никто на свете не имеет на это богатство никаких прав, кроме меня и трех каторжников из андаманских бараков. Теперь я не смогу им воспользоваться, не смогут и они. Все это время я действовал не только ради себя, но и ради них. И всегда с нами был знак четырех. Я твердо знаю, что на моем месте они поступили бы точно так же: утопили сокровища в Темзе, лишь бы они не достались родичам Шолто или Морстена. Не для того мы расправились с Ахметом, чтобы они купались в роскоши. Клад ищите там, где лежат и ключ к ларцу, и малыш Тонга. Как только я понял, что вы нас догнали, сразу схоронил добычу в надежном тайнике. На этот раз не видать вам ни единой рупии.