Значит, я умерла - [89]

Два дня подряд миссис Чен готовила нон-стоп, гоня меня из кухни всякий раз, когда я показывалась там, чтобы предложить помощь.

— Вот так: устроишь раз в жизни маленький пожар на кухне, и никто тебе больше не доверяет, — ворчала я.

— Если б только пожар, так это еще полбеды, — отвечала она. — Но ты еще и спец по битью посуды.

Обед был назначен на шесть часов в пятницу — раньше Риган никак не могла уйти с работы. Тедди и Глория пришли первыми.

— Как у вас вкусно пахнет, — объявил племянник с самого порога, чем раз и навсегда завоевал место в сердце миссис Чен. Она впустила его в кухню и даже назначила на должность главного дегустатора при своем гастрономическом дворе.

— Он весь день только этого ждал, — сказала миссис Чен Глория.

В пять тридцать зазвенел дверной звонок. На пороге стоял мой отец с букетом оранжевых лилий и большим пакетом из «Сицилийской пекарни Джо» в Бэй-Сайде. Дело в том, что я сама пригласила его, неожиданно для самой себя. Его слова о том, что он жалеет о прошлом, продолжали вертеться у меня в голове. Это не значит, что я была готова простить его. Я не была уверена, что вообще смогу. Но мне было любопытно посмотреть, действительно ли он изменился, как говорил. Больше того, я принимала последние слова Каро близко к сердцу: сестра завещала нам обоим участвовать в воспитании ее сына, а значит, я не могла выбросить отца из своей жизни.

Судя по всему, ему было неловко, и мне это понравилось.

— Впечатление произвести хочешь? — сказала я ему.

— Каро подарила мне этот блейзер, — ответил он. — А что, мне не идет?

— Да я про пакетик. С пиджаком все в полном порядке. У Тео, наверное, тоже такой есть. Может, он в нем и придет сегодня.

Странно было оказаться в одной комнате с отцом. Много лет я представляла его себе этаким монстром. В реальности он оказался неловким и застенчиво-любопытным, как пингвин, которого выпустили из зоопарка погулять. Потом пришла Джуд, и он явно почувствовал себя больше в своей тарелке. Даже, набравшись смелости, отозвал меня в сторону и протянул мне бумажный пакет, из которого достал маленькую блестящую коробочку.

— Это твое, — сказал он мне.

Внутри лежал мамин медальон с изысканным кельтским орнаментом на крышке, к нему крепилась сверкающая цепочка. Я открыла медальон. Там была наша семейная фотография, снятая, когда мне было восемь.

У меня в горле встал ком размером с Эмпайр-стейт-билдинг.

— Здесь еще кое-что есть, — сказал отец. — Но я знаю, что ты всегда любила этот медальон, и давно хотел тебе его отдать. Просил, чтобы это сделала Каро, но она отказалась, сказала, чтобы я сам. Потом просил Джуд, чтобы она передала его тебе на похоронах… Извини, что получилось так долго.

Я кивнула:

— Спасибо, я это ценю.

Он потрепал меня по плечу.

— Ну, ну, не раскисай.

— Да нет, я просто в восторге от этого коричневого пакета. Шикарная штука.

— Ты всегда была языкастой, — сказал отец, и, надо признать, не без восхищения.

— Кто бы говорил, — ответила я.

— Я тут еще кое-что нашел, — продолжал он. — Вернее, копы нашли, пока занимались расследованием, а я поговорил кое с кем из той египетской конторы.

— «Склеп Озириса»? Никакая она не египетская; они из Бронкса.

— Какая разница. — Отец протянул мне конверт. — Вот, прочитай, когда будешь готова.

Я вышла из дому пройтись. Мне было любопытно и в то же время страшно. Но я все же пересилила себя и развернула распечатку. На первой странице я прочла вот что:

Дейрдре,

Я совсем не умею говорить о чувствах (как и все в нашей семье) и потому решила написать тебе на случай, если мне не доведется сказать тебе это лично. Я часто думаю о маме и о том, как все у нас шло, пока мы росли. А еще я жалею, что мы с тобой потеряли связь на годы и что

На этом письмо обрывалось. Я перевернула страницу, но там ничего не было. С минуту я не знала, что и думать, а потом вспомнила тот день, когда влетела в офис «Озириса» и стала требовать у них правды. Тогда мне помог один парень из их служащих; он сказал, что Каро написала мне несколько вариантов письма. Вот именно их я и держала теперь в руках: ее черновики. Дрожащими руками я раскрыла следующий.

Дейрдре,

Я часто думаю о маме и о том, как не хочется верить, что и тебя постигнет судьба одного из родителей, пока это не случится. Мне уже давно хочется поговорить с тобой о нашем детстве, но, похоже, я так и не соберусь с духом. Сначала я злилась на тебя за то, что ты сделала. А потом поняла, что я и на себя тоже злюсь за то, что не сделала ничего. Кажется, я никогда еще не говорила тебе, как безмерно я тобой восхищаюсь.

Как и первое письмо, это обрывалось на полуслове. Последний вариант был самым коротким.

Додо,

Ты — маленькое чудовище, способное надрать задницу кому угодно, но я все равно люблю тебя.

Я перечитывала все три сообщения снова и снова, по очереди. Какой роскошный подарок: читать слова сестры и даже как будто снова слышать ее голос, хотя ее самой уже нет… Каро так и не высказала до конца то, что было у нее на уме, но мы не зря были сестрами — я поняла ее и так. Обойдя квартал еще раз, я вытерла глаза и вернулась в дом, к своей семье.

Благодарности