Змей и Радуга. Удивительное путешествие гарвардского ученого в тайные общества гаитянского вуду, зомби и магии - [68]

Для полноценной зомбировки бокору необходимо изловить малого ангела намеченной жертвы одним из множества магических способов. Если ему хватит сил, он может подчинить себе дух моряка, погибшего в море, или гаитянина, погибшего на чужбине. Среди других вариантов – эксплуатация ангела-хранителя, чей подопечный ещё жив; в этом случае несчастному грозит упадок ума и воли, затем – медленное угасание. С этой целью крыльцо жилища намеченной жертвы посыпают отравой в форме креста. Магический опыт бокора гарантирует, что от этой операции не пострадают посторонние. Именно такой вид услуг предлагали мне «Добро» и Обин – мои друзья из Петит Ривьер Де Нипп. Но остаётся пункт номер три – малого ангела необходимо изловить сразу после смерти, в те семь дней, когда он парит в воздухе, зависнув над трупом. Стало быть, бокор может и не убивать жертву ритуально, а малого ангела можно поймать до или после смерти того, кто должен умереть.

При любых обстоятельствах, изъятие малого ангела нарушает единство духовной структуры жертвы и создаёт не одну, а две взаимодополняющие разновидности зомби. Вот, что показал мне Эрар. Зомби-невидимка, зомби малого ангела, тщательно запертый в кувшине, и готовый к магическому переселению в насекомых, животное или человека, в зависимости от планов бокора. Остальные элементы – душа, большой ангел-хранитель и звезда, – формируют зомби-кадавра, зомби во плоти. Итак, есть зомби от томящего в одиночестве малого ангела (зомби-невидимка) и зомби во плоти.

Воскрешение кандидата в зомби прямо на кладбище требует доскональных магических познаний. Бокору крайне важно не допустить трансформацию духовных элементов в благоприятное для их проявления время. В первую очередь, это касается малого ангела, который парит над трупом в виде искристой тени. Ангела необходимо отогнать от трупа, чтобы он не смог проникнуть туда вновь. Надёжный способ этому помешать – избиение жертвы, как это было в случае с Нарциссом. Кроме того, большому ангелу тоже нельзя улетать из тела «в родные края». Душа (n’ame), напротив, обязана оставаться в теле, препятствуя процессу разложения, иначе зомби сгниёт. Сохранив внутри себя большого ангела и душу, мертвец зомби вполне работоспособен. Но отсутствие малого ангела-хранителя делает его безмозглым автоматом, которым управляет либо жрец, либо тот, в чьих руках оказался малый ангел. Идея одержимости враждебной злокозненной силой, вот что внушает водунисту сильнейший страх.

Гаитянину страшно не пострадать от зомби, а превратиться в него самому. Мертвец зомби – это бездушный механизм, вроде трактора без тракториста, жалкий пример бессознательного бытия, материи, не ведающей духа и морали.

В конечном счёте, решение этой проблемы, таинства зомбировки, было не лишено некоторого изящества. Для водуниста сотворение зомби – процесс магический по существу. Однако занимаясь этим делом, бокор в состоянии умертвить пациента не путём поимки малого ангела, а при помощи отравы замедленного действия, проникающей в организм через кожу намеченной жертвы. Яд можно втереть, его можно вдохнуть, дальнейшее будет развиваться медленно, незаметно, но эффективно. Входящий в состав порошка тетродотоксин снижает темпы обмена веществ до уровня клинической смерти. С одобрения врачей и полицейских, мнимого покойника хоронят заживо под стоны скорбящей родни. Теперь он мёртв даже для бокора. Нет сомнений, что настоящая смерть наступает не в результате отравления, а от удушья в гробу.

Однако массовая уверенность гаитян в существовании зомби основана на тех случаях, когда жертва, получив нужную дозу вещества, просыпается в гробу, откуда её извлекает специалист-чудотворец на букву «б».

По воскрешении несчастного, одурманенного ядом и ошарашенного всем происходящим, вяжут и подводят к распятию, где в результате нового крещения он получает новое имя. На другой день ему или ей скармливают тёртый огурец зомби – сильнодействующий психоактивный наркотик, вызывающий потерю памяти и ориентации. После череды интоксикаций скорбный силуэт живого трупа скрывается в непроглядной ночной мгле.

Остаётся один неотступный вопрос. Допустим, формула препарата и детали ритуала помогают понять, каким путём кого-то взяли и превратили в зомби, но почему взяли и превратили именно его? На это нет ответа. Много кто, включая гаитянских законотворцев, считает зомбирование редкой формой криминала, не отрицая её, как устойчивый источник коллективного страха в среде суеверных крестьян. И чем дольше находился я на острове, чем глубже я копал, тем очевиднее была для меня внутренняя сплочённость этого сообщества. С колдовством в любой ситуации лучше не связываться, но в этом краю оно было признано существенным элементом национального мировоззрения. Спрашивать, почему на Гаити так много колдуют – то же, что задаваться вопросом: «отчего на свете много зла?» Ответ, если он так необходим, предоставляют все религии мира – дьявол, будучи обезьяной Бога, дополняет недостающее для полноты бытия. Жители Гаити сознают эту необходимость не хуже обитателей других мест.

С этой точки зрения, представление о том, что зомби – некое патологическое, из ряда вон выходящее явление, прямо противоречило собранным мною данным. Добывая подлинный препарат, я контактировал со множеством тайных сообществ, чьи руководители лично контролировали процесс изготовления необходимого мне вещества. В моём распоряжении оказался ряд косвенных улик, свидетельствующих, что Нарцисс и Ти Фамм были на плохом счету у своих земляков, и многие источники наводили меня на мысль о существовании некого трибунала, решающего участь будущих зомби. Макс Бовуар намекал мне, что окончательное решение выносят не суды, а члены тайного совета, передавая его для зачтения обвинительной стороне.