Злая зима - [48]

– Брун Ррун Торн, я за эти несколько дней с тобой получила больше впечатлений, чем за всю жизнь! Нам надо собираться. Я дозвонилась до одного из вампирологов, и он готов с нами побеседовать.

* * *

Брун выехал за город. Свернув на трассу, посмотрел на Эльзу, которая сидела, отвернувшись к окну. Небо, набрякшее, как рыхлое брюхо, повисло над самыми еловыми верхушками.

– Эльза, почему ты молчишь?

– Боюсь, что ты можешь неправильно расслышать мои слова, – ответила она, не поворачиваясь. – Скажу чего-нибудь – и хоп, уже без трусов.

– Ты обиделась? – Он взял ее за руку, но она попыталась выдернуть ладонь. – Ну чего ты?

– Ага, вдруг это прелюдия. Вот так три секунды подержишься за ручки…

– Да я думал, что жизнь тебе спасаю! – возмутился Брун. – Иначе бы так не торопился…

– Если б это было так просто, – вздохнула Эльза.

– Кстати, у оборотней очень хорошая регенерация. А слюна даже считается целебной. Может, и другие жидкости… Да не дергайся ты! – Он сильнее сжал ладонь Эльзы в руке. – Шучу я. Это, кстати, тревожный признак – что я перестал спросонья разделять сон и реальность. Тебе будет труднее меня будить.

– Ничего, – ответила Эльза. – У меня еще припрятано несколько восковых полосок.

– А вот теперь ты шутишь, – сказал Брун, глянув на Эльзу. – Ты ведь шутишь, правда?

Эльза пожала плечами.

– Скажи, что ты пошутила!

Она молчала, а Брун нахмурился, уставившись на дорогу.

– Прости, – сказал он. – Мне жаль, если я сделал тебе больно.

– Мне не было больно, – ответила она.

– Неприятно? – Брун непроизвольно сжал руль сильнее.

Эльза помолчала, повернулась к нему.

– Мне не было неприятно, Брун.

– Значит, приятно? – Он внимательно посмотрел на нее.

– Это естественная реакция, ты сам говорил, – ответила она, – которая ничего не значит. Просто физиология.

– Да, – задумчиво подтвердил Брун. – Или нет, – добавил тише.

– О! Это ведь наша песня! – оживилась Эльза, прислушиваясь.

– Наша песня?

– Та, под которую мы вчера танцевали. – Она, смутившись, снова отвернулась к окну.

Брун улыбнулся, глянув на нее, и сделал громче.

Глава 10

Дверь им открыл старик, такой сгорбленный, что, казалось, он смотрит себе в грудь.

– Добрый день, проходите.

Он посторонился, впуская их в прихожую, пропахшую старой обувью. Выцветшие коврики, устилавшие коридор, покрылись слоем пыли.

– Чай? Кофе? – предложил старик.

– Кофе, пожалуйста. – Брун снял куртку, взял пальто Эльзы.

Старик провел их в гостиную, кивнул подбородком, поросшим редкими седыми волосенками, на диван, а сам прошаркал на кухню.

– Мы туда вообще попали? – прошептала Эльза, садясь на краешек. – Как-то он не выглядит достоверным источником информации. – Она похлопала ладонью по дивану, подняв маленькое облачко пыли.

– Разберемся, – ответил Брун и придвинулся к ней ближе. – Скажи, а тебе было очень приятно или просто приятно?

– Мне не могло стать очень приятно за три секунды, – усмехнулась Эльза и отодвинулась.

– Ты меня теперь всю зиму будешь этим подкалывать?

– Хотелось бы, – ответила Эльза. – Знаешь, я люблю весну. Когда свет становится теплым, запахи острыми, а в душе появляется такое чувство – как будто вот-вот влюбишься… Поэтому – да. Я бы хотела подкалывать тебя всю зиму. У меня даже есть несколько заготовок.

– Давай, – обреченно вздохнул Брун.

– Знаешь, как можно назвать то, что было утром? Пробник секса. Или вот: что общего у медведя-оборотня и «Феррари»? Разгон до сотки за три секунды. Или еще: чем отличается заячий хвост от прелюдии медведя? Хвост – длиннее!

– Длина и время – несопоставимые понятия, – возразил Брун.

– Как скажешь, – улыбнулась Эльза.

Старик вошел в гостиную, поставил на столик две чашки с коричневой бурдой, на поверхности которой плавала маслянистая пленка.

– Так вы, значит, хотели поговорить про вампиров, – прошамкал он. – Да… Бабка моя говорила, чтоб вампира отвадить, надо трижды перекреститься, а потом плюнуть ему в левый глаз. И сказать: тень-тень-потетень, уйди лихо за плетень.

Лицо Эльзы вытянулось, она изо всех сил поджала губы.

– Роман Адамович, – осторожно начал Брун. – Вы ведь были социологом, специализирующимся на вампирах…

– А если вырвать клык вампира и лунной ночью воткнуть его в жабу, то в том месте, где она помрет, будет клад.

Эльза уткнулась Бруну в плечо, затряслась в беззвучном смехе.

– Над какой темой вы работали? – не сдавался Брун. – Вы знаете что-нибудь о первом вампире, Бальтазаре?

– А? Базар? Базар прямо на площади, перед черной церковью, что сгорела.

Старик уставился на Бруна безмятежными глазами, словно припорошенными пылью, как старые коврики в прихожей.

– Спасибо, – вздохнул Брун. – Мы, пожалуй, пойдем.

На крыльце Эльза задержалась, зажмурилась от сверкающего на солнце снега, сморгнула набежавшие слезы. Брун вышел за ней следом, застегнул куртку, глянул на девушку и нахмурился. Он вытер влажную дорожку на ее щеке, и Эльза дернула головой, сердито на него посмотрела.

– У тебя глаза на солнце, как гречишный мед, – сказал он.

– А тебе лишь бы пожрать, – буркнула она.

– Вообще-то я пытался сделать тебе комплимент, но ты права, я проголодался. Интересно, в этой деревне есть какое-нибудь кафе?

* * *