Златовласка - [35]

— Да, похоже.

— Но это все равно не объясняет, почему парень лжет. Я имею в виду не ложь в прямом смысле этого слова, а утаивание конкретных фактов. Это не одно и то же. Вам не кажется, что всей правды он не говорит?

— Не могу сказать…

— Что ж, — вздохнул Юренберг и посмотрел на часы. — Как раз сейчас производится вскрытие, и скоро мы узнаем, были ли повреждения на половых органах или занесена сперма у женщины и девочек. Одежду мы отослали на экспертизу в Талахасси… Я никак не могу разобраться в этом проклятом деле! Слишком много неясностей…

В этот момент появился надзиратель и извинился за то, что заставил ждать так долго. Ведя нас по коридору, он объяснил, что звонила жена по поводу стиральной машины. Когда мы подошли к стальной двери в конце коридора, он снял с пояса связку и вложил один из ключей, окрашенный в ярко-красный цвет, в замочную скважину. Повернув ключ, он распахнул настежь тяжелую дверь. За дверью неожиданно оказалась решетка. Прутья переплетались неравномерно, как в кривом зеркале. Моему взору предстала огромная клетка, разделенная решетками на маленькие клетушки, в каждой из которых была койка, умывальник и туалет.

— Каталажка, — заметил надзиратель. — Для примерных заключенных.

Мы двинулись по узкому коридору мимо решеток, резко свернули направо и очутились в тупике, в конце которого находились две камеры. Майкл был в камере, ближайшей к повороту. Надзиратель отпер дверь тем же ключом цвета крови.

Майкл был в тюремной одежде: темно-синие брюки, светло-голубая хлопчатобумажная рубашка, черные ботинки и носки. Он сидел на койке, зажав руки между коленей — точно в такой же позе, как тогда, когда я впервые увидел его в запятнанной кровью одежде в кабинете капитана. На стене рядом с зарешеченной дверью была фарфоровая раковина с двумя кранами. Сразу за ней находился унитаз без сиденья — просто белый фарфоровый унитаз и рулон туалетной бумаги на стене. Справа на стене цвета горчицы кто-то из заключенных карандашом написал: «Я нуждаюсь в психической реабилитации» — последнее слово было написано с ошибкой. Другой заключенный нацарапал свое имя на стене, обвел его прямоугольником и разделил вертикальной чертой, как бы намекая на двойные камеры, расположенные в конце коридора. На прикрепленной к стене койке ничего не было, кроме черного от грязи поролонового матраса. Я переступил порог и, как только надзиратель закрыл за мной дверь, сразу почувствовал себя заключенным.

— Если захотите выйти, покричите, — предупредил надзиратель, и они с Юренбергом повернули за угол и исчезли. Послышался лязг замка тяжелой стальной двери. Дверь со скрипом отворилась и захлопнулась. Снова лязгнул замок. Воцарилась тишина.

— Как ты себя чувствуешь, Майкл? — спросил я.

— Нормально, — ответил он.

— С тобой хорошо обращаются?

— Нормально. Они немного обрезали мои волосы — им это разрешается?

— Да.

— Вокруг яиц тоже. Зачем они это сделали?

— А сам ты как думаешь, Майкл?

— Не знаю.

— Проведут сравнительную экспертизу.

— Чего?

— Волос, обнаруженных на трупах. Чтобы сравнить твои волосы с теми, что нашли.

— Зачем?

— Хотят знать, имело ли место изнасилование, Майкл.

— Я же сказал им, что этого не было. Я рассказал им в точности, что произошло прошлой ночью. Чего они еще…

— Но ты ничего не сказал им о телефонном звонке.

— Каком звонке?

— Сегодня днем я был на катере. Я разговаривал с Лизой Шеллман, и она мне сообщила…

— У Лизы куриные мозги!

— …она сообщила, что прошлой ночью тебе позвонили.

— Не было никакого звонка.

— Майкл, начальник порта поднимал трубку, и он это тоже подтвердил. Он отправился на катер, чтобы позвать тебя, ты вместе с ним пришел в его кабинет и разговаривал по телефону с женщиной, которая…

— Ни с какой женщиной я не разговаривал!

— Значит, ты утверждаешь, что прошлой ночью в одиннадцать тридцать тебе не звонила женщина?

— Прошлой ночью мне вообще никто не звонил.

— Майкл, но это же неправда! — не сдержался я.

Он отвернул голову.

— Почему ты лжешь?

— Я не лгу.

— Прошлой ночью тебе звонила женщина, и начальник порта подтвердит это под присягой. Так кто же она?

— Никто.

— Майкл, начальник порта слышал, как ты сказал: «Я там буду». Где это «там», можешь мне сказать?

— Нигде. Начальник порта ошибся. Вы говорите о мистере Уичерли?

— Да.

— Он же глухой! Глухой пожилой человек. Откуда ему знать, что…

— Он не глухой, Майкл. Он прекрасно слышит. Так где это «там»?

Он заколебался.

— Майкл?

— В доме, — наконец пробормотал он.

— В доме твоего отца?

— Да.

— Кто тебе звонил, Майкл?

Он снова заколебался.

— Майкл, кто?..

— Морин. Мне звонила Морин.

— Что она хотела?

— Сказала, что хочет меня видеть.

— Зачем?

— Она просто попросила прийти.

— Но зачем же?

— Хотела поговорить.

— Она сказала, что отца нет дома?

— Она сказала… она сказала… что они там втроем.

— Морин с твоими сестрами?

— С девочками.

— И она хотела, чтобы ты пришел?

— Да. Она сказала, что она… что она… будет меня ждать.

— Хорошо, Майкл, а что произошло, когда ты туда добрался? О чем вы разговаривали? Ты рассказал детективу, что вы прошли на кухню…

— Да, так оно и было.

— И о чем вы там говорили?

— Я не помню.

— Постарайся вспомнить. Она сказала, почему хотела тебя видеть?