Злачные преступления - [80]

Марла с надеждой посмотрела на Джулиана. Смущенный таким повышенным вниманием, он зарделся и пробормотал «спасибо».

— Заходите уже, — позвала Марла. — Голди еще на прошлой неделе просила меня найти эту женщину, — оглянувшись на Джулиана, подруга добавила: — Вполне возможно, ты ее знаешь.

Памела Сэмюэльсон — бывшая учительница средней школы Элк-Парк — сиротливо ютилась на уголке полосатого зелено-голубого дивана. В камине, оформленном по краям бело-зеленой итальянской плиткой, уютно потрескивал огонь.

— Мисс Сэмюэльсон, — удивленно воскликнул Джулиан, — наша учительница по истории Америки!

— Пам теперь занимается продажей недвижимости, — неожиданно ласково сказала Марла — обычно она не испытывала к риэлторам особой симпатии, — в школе ей пришлось несладко.

— Несладко? — уточнила я.

Памела Сэмюэльсон смущенно теребила пальцы.

— В этой школе не слишком-то любят выносить сор из избы, но когда мне позвонила Марла и рассказала о Сьюзан…

— Вы уже знаете? — я была поражена, хотя мне давно пора было понять, что в Аспен-Мидоу новости, особенно неприятные, распространялись с потрясающей скоростью.

— О да, — ответила Памела, накручивая на палец кудрявую прядь, — и про заваленные тесты. Экзамены всегда проводятся в перую субботу ноября.

Я посмотрела на Джулиана, но он только пожал плечами.

— Не могли бы вы побольше рассказать нам о школе? Мне ужасно стыдно, но в данном случае любые сведения будут весьма полезны…

— Ну, в принципе, я все это уже рассказывала Марле… Вряд ли мои слова смогут помочь, — Памела замолчала и опустила взгляд на пальцы.

— Пожалуйста, рассказывайте, — вновь попросила я.

Бывшая учительница продолжала хранить молчание. Джулиан встал и добавил в очаг еще одно полено. Марла увлеченно изучала обивку дивана. Мой желудок громко заурчал.

— Перед тем, как меня уволили, — в конце концов начала Памела, — я провела выпускной экзамен по истории Америки. Темой сочинения стала «Внешняя политика Америки со времен Гражданской войны до наших дней», — глаза бывшей учительницы внезапно налились кровью. — Несколько учеников почему-то решили, что я писала по этой теме сочинение на собственном выпускном экзамене. Конечно, это было не так. Выпускники пожаловались директору Перкинсу, и он устроил мне разнос. По его мнению, данная тема была чересчур сложной и больше подходила для студентов, чем для школьников.

— Ох-ох, — только и смогла выдохнуть я.

— Тогда я поинтересовалась, какой университет окончил мистер Перкинс, быть может, университет на Сэндвичевых островах? Но это еще не самое худшее, — жалобно добавила Памела. — В то время футбольный сезон как раз был в самом разгаре. Перед экзаменом Брэд Маренски готовился к игре и блестяще себя на ней показал, но об истории он как-то подзабыл. В его сочинении не были упомянуты ни Первая, ни Вторая мировые войны.

— Обалдеть, — воскликнул Джулиан.

Лицо Памелы Сэмюэльсон исказилось от гнева.

— Обалдеть?! Что обалдеть? — заорала она на Джулиана, который был глубоко шокирован такой бурной реакцией. Через несколько секунд учительница успокоилась и добавила уже спокойнее: — В общем, я поставила Брэду низший балл.

Никто не рискнул высказаться.

— В конце года в школе вывесили почетную доску, — продолжила Памела, — на которой в числе прочих почему-то оказался и Брэд Маренски. Но, учитывая оценку за сочинение по истории, его там просто не могло быть! — Памела непонимающе развела руками. — Это было исключено! Я записалась к Перкинсу на встречу. В тот же день его секретарша пояснила, что Маренски оспорили оценку. Непосредственно перед разговором я заглянула в журнал — и что вы думаете? Оценка была исправлена на более высокую! Когда мы наконец встретились с Перкинсом, он даже не стал отпираться. Просто пояснил, что поставил оценку авансом за хорошую игру. Конечно, я не могла вынести такое отношение к чести учителя и все ему высказала.

Об американской политике не было сказано ни слова.

— Перкинс ответил, что я могу начинать подыскивать себе другое место, и у него уже давно есть для меня замена. Я была в курсе, что приятель директора из Университета Колорадо рекомендовал ему какого-то молодого выскочку-немца. Об этом знала даже секретарша, — яростно прошипела Памела, — статья о низком качестве образования в школе Элк-Парк несколько примирила меня с жизнью, но для полного счастья этого было недостаточно. Втюхивать дома, которые «находятся всего в пятнадцати минутах ходьбы от площади», — не лучшее занятие во время сезонного спада продаж.

Я пробормотала что-то сочувственное. Марла одарила меня внимательным взглядом.

— Сьюзан Феррелл была моим другом, — с горечью в голосе произнесла Памела, — тогда я подумала, что она не должна им поддаваться.

— Поддаваться кому? — спросила Марла.

— Тем, кто считает, что обучение заключается в оценках и школьном рейтинге, гарантирующем поступление в институт, — в голосе Памелы слышалась ярость, — это разложение общества!

Звонок в дверь прервал горячую речь бывшей учительницы. Марла уже хотела идти открывать, но Джулиан остановил ее.

— Я все возьму, — сказал он.

Вскоре мой помощник вернулся, держа в руках пакеты с продуктами. Марла начала выкладывать еду. Памела Сэмюэльсон сухо заявила, что не может остаться, и, продолжая всем видом выражать недовольство, удалилась. Было ясно, что учительнице очень хотелось высказать все, что она думает о Перкинсе, Шлихтмайере и учениках. Марла ласково попросила Джулиана достать из холодильника шоколадный пирог. Мой помощник выполнил просьбу, и я разрезала торт на крупные куски.