ЗК-5 - [5]
И тоже попросил пару жетонов.
3
«Не пройдет этот сучий закон».
Третий попутчик много и весело смеялся.
«Сто тридцать шесть и сто одиннадцать! Немного осталось».
Плотный, бритый, голова блестит, по бритой голове стихи — длинные строчки, некоторые с орфографическими ошибками. И фамилия, как у коня.
«Я Рябокобылко».
«Не бывает таких фамилий».
«Потому и печатаюсь как Рябов».
Весело смеялся, переживая недавнее:
«Ну, девка, ну, онкилонка! Я ее уговаривал, уговаривал, она, наконец, пришла ко мне и сразу в бутылку: штопора нет, презерватива нет! Вы не подумайте, — весело смотрел он на Салтыкова. — Меня все любят. Хотите, позвоню, Юля сразу все бросит и прикатит ко мне хоть на край света. Крошечная, ладная, жует, как корова, ну, я имею в виду, что она вегетарианка. Такая вот крошечная, а съедает в день по три сочных вязанки сена. И Маринка, если позвоню, приедет. У нее на все свой взгляд. Я однажды собирался на похороны, она звонит: „Можно, я тоже приду?“ Я говорю: „Зачем?“ А она говорит: „У меня без дела черный сарафанчик валяется“. Настоящая онкилонка. А Света, вы ее не знаете, строже. Стесняется раздеваться при свете. „Нет, нет, у меня под грудью татушка“. И все такое прочее. А колола, наверное, не стеснялась». И закончил: «У меня на днях день рождения, вот и решил провести его на свободе».
«Чем пробавляетесь?»
«Циркульными стихами».
«Циркулярными?» — переспросил Салтыков.
«Я что, похож на чиновника? На какого-нибудь Кистеперого? — удивился бритый. — Слышали, едет в АлтЦИК чиновник из Москвы? Вот он, наверное, циркулярный. А у меня стихи — циркульные. — И пояснил, наконец: — Рябокобылко я, потому и печатаюсь как Рябов. Кровь татарская, но насквозь русский. Циркулем работаю».
«Это как?»
«Ну, журналы мод, светская хроника. Берешь обычный чертежный циркуль, и, не примериваясь, без умысла, как природа подскажет, шагаешь по страницам от строчки к строчке. Это и есть циркульная поэзия. В ней все живое. Никакой этой романтики, химически выверенное чувство».
«Прочтете что-нибудь?»
«Да вы не поймете. Я ведь традиционалист».
«А вы прочтите».
«Ну ладно».
Рябов (Рябокобылко) закинул бритую голову:
И закончил, понизив голос:
Ряд волшебных изменений…
Салтыков понимающе покачал головой.
— Ну, традиционалист, это понятно. А почему — стихи?
— А, — так же понимающе кивнул поэт (Рябокобылко), — вы, наверное, Пушкина любите.
Оценивать услышанное Салтыков не стал, но подумал, что этот попутчик тоже попросит пару жетонов. Не сразу, но попросит. Скорее всего, как традиционалист, вечерами вместо Брамса слушает Панину. Принцип известен: меняю русалку на свежую рыбу. Салтыкову нисколько не жалко было неизвестных ему Юлю, Свету и Марину, от которых бежал циркульный поэт, но вот ту, что обломала его со штопором и презервативом, он зауважал.
«Альманах „Шпицрутены“ знаете?»
Салтыков покачал головой. По бритой голове попутчика (назвался Сергеем) весело разбегались строчки стихов, самого, видимо, циркульного происхождения.
Армейские шорты, майка-алкоголичка. Спина, похоже, также исписана, концы строчек выбегают из-под майки.
Тираж единичный, штучная работа, зато стихи эти без всяких книгопродавцев и других посредников движутся по просторам родины, открыты всем, читайте, радуйтесь, никаких препон в постижении. Перед отъездом Салтыкова из Москвы Ирина, дочь, тоже грозилась расписать плечи и шею афоризмами отца, часто цитируемыми в прессе. «Зачем тебе это?» — спросил он. «Чтобы вы с мамой не считали меня несамостоятельной». Он засмеялся: «Мы и так не считаем». Она ответила: «Значит, и себе врете».
А бритый поэт радовался разговору.
Света, Юля и Маринка — еще раз перечислил он своих девушек.
Робкие, нежные, но мозг, суки, сосут мощно, как древесные корни.
Указал на бабку в черном. «Во, глядь!» Бабка шла по обочине и вела за собой на веревке корову, тоже в черном. В смысле, корова тоже была черная. У коровы тяжело ходили бока. Переступала раздвоенными копытами, пускала стеклянную слюну с толстых пористых губ. Совсем как две сестры. «Вот обрасту перьями и улечу!» — восхищенно качал головой поэт.
4
Обедали в стойбище онкилонов на озере Ая.
Прохладное кафе с террасой, выходящей прямо на воду.
На берегу сотни молодых людей — и онкилоны и выпестыши перемешались.
Салтыков глаз отвести не мог. Если уж рубашка, то под кардиган, под жакет, никаких этих вышивок, стразов, перфорации. «Бу-га-га!» Пестрые принты, электрические цвета. «В мемориз!» Ценители, из одной зоны перемещающиеся в другую, боящиеся упустить хоть что-нибудь из новинок обожаемых мастеров. «Жжошь как агнимьот». Да и впрямь, почему нужно любить родину только в цеху или в тиши кабинетов, — у высоких костров она ничуть не печальней. Вон как взлетают искры даже при светлом дне. Лодки, синее небо, оранжевые беседки. Купальники неонового цвета, царские пуговицы с блеском, огромное табло:
Середина XVII века. Царь московский Алексей Михайлович все силы кладет на укрепление расшатанного смутой государства, но не забывает и о будущем. Сибирский край необъятен просторами и неисчислим богатствами. Отряд за отрядом уходят в его глубины на поиски новых "прибыльных земель". Вот и Якуцкий острог поднялся над великой Леной-рекой, а отважные первопроходцы уже добрались до Большой собачьей, - юкагиров и чюхчей под царскую руку уговаривают. А загадочный край не устает удивлять своими тайнами, легендами и открытиями..
Захватывающая детективно-фантастическая повесть двух писателей Сибири. Цитата Норберта Винера: «Час уже пробил, и выбор между злом и добром у нашего порога» на первой страничке, интригует читателя.Отдел СИ, старшим инспектором которого являлся Янг, занимался выявлением нелегальных каналов сбыта наркотиков и особо опасных лекарств внутри страны. Как правило, самые знаменитые города интересовали Янга прежде всего именно с этой, весьма специфической точки зрения; он искренне считал, что Бэрдокк известней Парижа.
Герберт Уэллс — несомненный патриарх мировой научной фантастики. Острый независимый мыслитель, блистательный футуролог, невероятно разносторонний человек, эмоциональный, честолюбивый, пылающий… Он умер давным-давно, а его тексты взахлёб, с сумасшедшим восторгом читали после его кончины несколько поколений и еще, надо полагать, будут читать. Он нарисовал завораживающе сильные образы. Он породил океан последователей и продолжателей. Его сюжеты до сих пор — источник вдохновения для кинематографистов!
Боевик с экономическим уклоном – быстрый, с резкими сменами места действия, от Индии до русской провинции, написанный энергичным языком.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Странные приключения Ионы Шекета» — патрульного времени, галактического путешественника, выпускника загадочного Оккультного университета, несостоявшегося межпланетного дипломата — и, наконец, просто хорошего человека!Приключения научно-фантастического, эзотерического, фэнтезийного и откровенно иронического порядка!Самая забавная, озорная и точная пародия на «Звездные дневники Ийона Тихого», какая только может быть!Жанна д'Арк — и дворцовые интриги Атлантиды…Прелести галактической политики — и забытые страницы звездных войн…Похождения в мире духов — и в мирах «альтернативной истории»!В общем, это — неописуемо!
Стратификатор используется для того, чтобы извлекать не прошлые, а будущие инкарнации.
Попытка изменить реальную историю, меняя историю в альтернативном мире.
Зимним вечером Дима поссорился со своей невестой Варей и ушел гулять в Александровский парк. Подвернув ногу, он чуть не замерз посреди ночного Петербурга. Помощь пришла в образе таинственной девушки с блокнотом, укутанной в бело-красный шарф. Именно она своим теплым дыханием помогла ему не замерзнуть…