Зимняя коллекция смерти - [39]

Сто процентов успеха в издательском бизнесе зависело от попадания в target group — мишень, нишу или адресную группу журнала и его рекламодателей. Кен говорил, что, если вы не знаете, чем ваш читатель занимается с трех до семи вечера, вы профнепригодны. Редактор должен изучить мир адресной группы до мельчайших подробностей. Хороший редактор — это опытная шлюха. Она отдается клиенту, угадывая самые потаенные его потребности. Пока клиент смутно знает, чего хочет, вы уже точно знаете, как ему это дать. «Забудьте себя — твердил Кен сотрудникам, чрезмерно увлекшимся самовыражением, — ваш оргазм никому не интересен».

— Что у нас с fashion? — Алехин строго оглядел присутствующих. В редакции повисла тишина. Все 25 человек, сидевшие за продолговатым столом, как-то мигом ссутулились и спрятали глаза.

— Э-э, Кен, мы все как-то ждем, что ты определишься с кандидатурой директора моды, — сказал заместитель.

— После смерти Филиппа прошло три недели. Мы не можем работать без директора моды, — взял слово арт-директор. Кен молчал.

— Слушай, я тут пил вчера с Васей Липковичем, — вкрадчиво начал заместитель. — По-моему, он был бы не против вернуться…

— Полагаю, что нам всем надо заниматься своим делом, — Кен наконец-то открыл рот. — Я не считаю Васю стилистом нашего уровня.

— Но он же отлично работал с тобой, — изумился заместитель.

— Самое главное достоинство Васи в том, что он ушел из «Джентльмена». Его пресный, засушенный стиль с претензией на интеллектуальность меня не устраивает, — при этих словах за столом воспрял только один человек — младший редактор моды, который поверил, что у него есть шанс занять место Филиппа.

— Кен, со мной говорила Настя Порываева. Она считает, что ты должен выйти из депрессии и позвонить Васе, — тон заместителя был деловитым.

— Настя? Она прямо тебе так и сказала?

— Нам всем недостает Филиппа, — ответил заместитель. — Но ты же знаешь, журнал — это потогонное производство, мы не можем замереть со слезами на глазах. Мы должны дать стране угля.

Кен начал закипать:

— Я повторяю, пусть все занимаются своим делом. Довольно на сегодня. — Он встал и ушел в кабинет.

Редакция осталась сидеть в растерянности. Только заместитель главного редактора поднялся и направился наверх, в офис генерального директора. Анастасия встретила его с надеждой на лице.

— Он и слышать ничего не хочет, — сказал заместитель Алехина, опускаясь в кожаное кресло напротив письменного стола Порываевой. В кабинете пахло индийскими благовониями. На тумбочке стоял отвратительный пластмассовый агрегат, который выпускал струю пара. Заместитель с интересом уставился на него:

— Это что?

— Почему? Что он имеет против Василия? — Анастасия не могла сосредоточиться.

— Я про этот паровой котел. Он тебе зачем?

— А… Зимой батареи очень сушат воздух. Это плохо для кожи. Так что ты сказал про Василия?

— Сегодня мы обсуждали кандидатуру директора моды. Дословно Кен сказал следующее: Василий бездарь и лучшее, что он сделал в жизни, — это то, что сам ушел из «Джентльмена», не дожидаясь, когда его с позором выгонят.

— Но это же бред какой-то… — Анастасия не могла скрыть раздражения.

— Кен находится в странном состоянии. Он вроде бы и с нами, и где-то еще. Я не знаю, сколько мы так протянем, — заместитель Алехина Александр Бережное давно представлял себя на месте босса. И нынешняя история с любовником Порываевой — а он знал про их связь — открывала такую перспективу.

— Хорошо, а если дать Кену отдохнуть? Ну, скажем, годик. Ты готов выполнять его обязанности? — Настя хорошо понимала, что в одиночку с Кеном ей не справиться. Нужен союзник внутри редакции. В любой команде есть кто-то, кто готов выстрелить в спину друга. Бережнов, очевидно, был готов.

— Настя, — глаза Бережнова стали как у врача, который сообщает пациенту, что ему нужно ампутировать ногу, а то начнется гангрена. — Я считаю, что в создавшейся ситуации это единственный выход. Мы все должны помочь Кену в трудную минуту.

В это время этажом ниже Алехин просматривал почту в своем компьютере. В ящике лежало очередное письмо от Сфинкса с сабджектом «Наслаждайся-3»:

Ну, как вы поживаете, дорогой Иннокентий Александрович? Все-таки не могу удержаться и не вспомнить Филиппа. Как вас с вашим хваленым вкусом угораздило втюхаться в эту шлюшку, не понимаю. Она даже в Милане крутила с одной блондой. Зовут Сержем. Впрочем, Сержика вы хорошо знаете, даже очень хорошо. М-да.

Однажды, Кеша, ты был в большом подпитии, а парень двинулся на головку. Поскольку достучаться до тебя у него не получилось, он взялся за Филиппа. Кстати, как знать, не он ли его полоснул по шее из ревности? Не смог, так сказать, смотреть на вашу любовь. На вот, погляди…

Кен открыл аттачмент и не поверил своим глазам. Это была часть его переписки с Сергеем Волошиным трехмесячной давности:

From: [email protected].

То: [email protected]

Я сейчас ничего так посидел со Светкой, поржали. Ну как у тебя дела?

Чмоки,

Серж

From: [email protected]

То: [email protected].

Спасибо, хорошо… Надеюсь, тебе тоже хорошо.

Kisses,

К.

Кен получал множество мейлов от безумцев, психопатов и доброжелателей. Некоторые барышни «харрасили» его по пять раз на дню — признаниями, банальными вопросами, мольбами о встречах, фотографиями в обнаженном виде на фоне цветастого ковра. Но теперь у него возникло ощущение, что на него смотрят. Ему даже показалось, что чьи-то глаза прожигают его щеку. Он машинально оглянулся. Дверь была закрыта, в комнате никого не было. Алехин потянулся было к трубке телефона, чтобы набрать номер IT-директора компании: «Кто-то копается в моем ящике, пиздец!» Но потом осекся. Во-первых, IT-директор и все сотрудники его отдела имели доступ к почте главного редактора. Это просто стандарт корпоративной безопасности. Обсуждать с айтишниками содержание писем, которые могли бросить тень на его личную жизнь, Кен не хотел и не мог. К тому же нельзя было исключать, что к анонимкам был как-то причастен IТ-отдел: Сфинкс мог там работать. Кен закурил, и ему вдруг так захотелось все послать к едрене фене, жить тихой размеренной жизнью обычного клерка, приходить с работы в шесть, ужинать, помогать ребенку делать уроки, ржать под «Комеди Клаб» по телеку, купленному в кредит, выпивать бутылочку пива и трахать свою жену, намазанную ночным кремом, в полной темноте и в миссионерской позиции. Этой жизни — жизни обычного человека — он был навсегда лишен. Кто-то из «селебов» сказал: «Звезда отдает полжизни на то, чтобы ее все знали. А затем ходит в черных очках, чтобы ее никто не узнал».