Зимняя коллекция смерти - [35]

Четвертый тренд — советская кухня — явился на московскую сцену вместе с президентом Путиным, который считал бутерброд с «докторской» главным завоеванием своего малобюджетного детства. Новиков тогда наделал много шума, введя в меню «Бога» салат оливье, шпроты и бутерброды с колбасой. Но в 2004 году мировые цены на нефть окончательно обнаглели, и в России наступила эпоха гламура. Ее кулинарным выражением стал краб. Трудно понять, почему именно краб. Может быть, в силу патриотических ассоциаций с Дальним Востоком: все эти «Варяги», «Цусимы», Баргузины и «ни пяди родных Курил». А может, потому что черная икра окончательно надоела еще в 90-е, трюфель не пошел, да и что это, в сущности, за еда — так, приправа какая-то. Другое дело — нежное волокнистое мясо краба, дорогое и пьяняще морское на вкус.

— Фаланг будет достаточно, я полагаю, — Кристина улыбнулась неожиданно ласково. Кен взял любимую гречку с грибами из предыдущего тренда и заказал бутылку белого Pouilly-Fume. Когда официант удалился, томно виляя аккуратными ягодицами, Кристина взяла папироску и, опередив учтивость Кена, прикурила сама.

— Давай перейдем к делам, — она энергично сощурилась и пронзительно посмотрела на него. — У тебя есть что-то новенькое?

Кен по-прежнему не был уверен насчет «Лендкрузера», поэтому ограничился тем, что вкратце изложил историю с Максимом и компьютером его покойного бойфренда.

— Если смерть Филиппа и кража его компьютера как-то связаны, то версия с маньяком отпадает. Твои подозрения больше не кажутся беспочвенными. — Кену захотелось рассказать про «Лендкрузер», но Кристина продолжила:

— Ты говоришь, что компьютер Филиппа стоял у него на столе открытым?

— Да, и что?

— А вот что. Эта пидовка, как ты выражается, могла успеть извлечь из него какую-то информацию. Тебе надо к нему подмазаться. Кстати, это его косвенно убедит, что ты не причастен к краже.

— Ты, как всегда, права. А тебе удалось найти что-нибудь необычное?

— Не знаю… Я целый день просидела над бумагами последних месяцев. Вроде бы ничего подозрительного, кроме, пожалуй, одного. Мы выходим из тени — таков, как ты выражаешься тренд эпохи. Никто не против. Мне, как юристу, это даже по душе. Но представь: некто давно привык класть пять копеек к себе в карман через фирму «Полный делюкс Ltd», зарегистрированную на Барбадосе. И уже построил на эти пятачки симпатичный дом в Тоскане, детей слил учиться в Англию, а старую жену обменял на сисястую модель из Каргополя, у которой обнаружилась болезненная страсть к бриллиантам.

— И тут ему объявляют, что пятачки теперь нужно сдавать министру Кудрину, — продолжил за нее Кен. — А он не имеет и тысячной доли тех достоинств, которыми природа наделила каргопольскую киску. Более того, минет делать не умеет, танец живота, скорее всего, тоже, а если и умеет, то на хер нужно. За такие-то деньги!

— И смотри, что получается, — Кристина застыла на полуфразе, ожидая, пока официант, явно заигрывавший с Алехиным, закончит ритуал с винной бутылкой. Отхлебнув, наконец, вина — ледяного, но хранящего внутри вкус жаркого французского неба и высохшей земли, — она продолжила:

— Мы приводим наши контракты в соответствие с российским законодательством. Угадай, по кому это больнее бьет? По местной компании «Меркури», родившейся в смутные 90-е, или по французскому LVMH, в котором привыкли строить домики в Тоскане только после всех отчислений в пользу матерей-одиночек?

— То есть ты хочешь сказать, что наша компания под прикрытием государственной политики существенно ухудшает условия размещения рекламы для местного партнера и таким образом неявно играет в пользу западного холдинга?

— Конечно, это предвзятая интерпретация событий. Внешне все выглядит правильно и абсолютно законно.

— И тебе известно, как «Меркури» реагирует на новый «белый» контракт?

— Я не могу этого знать, переговоры в компетенции генерального. Но…

— Пожалуйста, фаланги крабов. Гречневая каша с белыми грибами. Желаете молотого перца? — Кристина мотнула головой. — А вам, Иннокентий? — официант сладко улыбался главному редактору.

— Да, пожалуй…

— Приятного аппетита, — официант, наконец, отплыл от их столика.

— По-моему, он в тебя втюхался, — сказала Кристина, жестко поблескивая глазами.

Кен пропустил ее провокацию мимо ушей:

— Ты сказала «но»?

— Но я сравнила темп визирования старых контрактов с тем, как проходит подписание новых, — она сделала торжественную паузу и отпила вина.

— И что?

— Первые развороты и четвертые обложки, зарезервированные за «Меркури», зависли. А ведь журналу надо выходить.

— И?

— Ты сам знаешь: если до определенного числа контракты не будут подписаны, бронь автоматически снимается и рекламные площадки предлагаются другим клиентам.

— Умничка! Ай да Костя, ай да сукин сын!

— При чем здесь Костя?

— Он хотел меня убить, — Кен выложил все, о чем поначалу не собирался рассказывать Кристине. Сейчас ему не терпелось собрать карточный домик своей версии до конца.

— Кеша, я считаю, что тебе угрожает серьезная опасность. Пора подключить прокуратуру, — Кристина больше не выглядела стервой, в глазах ее стояла тревога.