Зимняя коллекция смерти - [20]

Конечно, это не Кен, но все же. Когда Алехин сегодня подошел выразить соболезнования Максиму, Сергей все ждал, что он и ему скажет хотя бы несколько слов. Но Кен, прощаясь, просто чуть повернул голову в сторону Сергея. Из-за глухих черных очков даже не было понятно, смотрит ли он Волошину в лицо. Тем не менее Алехин не просто смотрел — в его глазах стояло неподдельное изумление и любопытство, чего Сергей, конечно, видеть не мог.

Гостиница «Балчуг»

Все складывалось как нельзя плохо. Не успел Алехин подняться на второй этаж «Балчуга», как увидел знаменитую топ-модель Наталью Водянову, сидящую на диване в баре рядом со своим мужем Джастином Портманом. Оба были веселы, причем изрядно, а потому привычная светская маска «я суперзвезда, а вы мебель» уже слетела с их лиц.

Живой горящий взгляд сразу наткнулся на Кена, и ему ничего не оставалось, как расплыться в улыбке и подойти. На Водяновой было алое открытое платье, ее наивные лучистые голубые глаза играли веселыми искорками. Джастин, как обычно, был в голубых джинсах и никакой майке, словно лох «с Ростову», подсевший к знаменитости ради автографа или «фотки» на дешевый мобильник.

С трудом отбившись от предложений на ночь — одно заманчивей другого — Кен огляделся и увидел Кристину, говорившую по телефону за дальним столиком. Она разъединилась, когда он опустился перед ней в зеленое кожаное кресло, чудовищно неудобное и «евроремонтное», как, впрочем, и вся гостиница.

— Sorry, Кристина, спасибо, что нашли время. Скоро придется назначать встречи в туалете Курского вокзала.

— Бросьте, вам же приятно, что вас все знают. На Курском вокзале вы быстро заскучаете… Это и есть Водянова?

— Да, та самая девушка, которая некогда торговала на рынке в Нижнем Новгороде, а теперь ее курносое личико стало символом мировой моды, парфюмерии и косметики. «Почем картошка, дочка?» — «О-о-чень дорого. Но вы этого достойны», — Кен ждал, что Кристина улыбнется его экспромту, но она спокойно сказала:

— С ней очень симпатичный парень.

— Это ее муж, британский виконт и миллиардер Джастин Портман.

— Он совсем не похож на «мужа Натальи Водяновой». Ей повезло.

— Абсолютно точно. На его месте мог оказаться какой-нибудь немытый рокер с исколотыми венами или кавказец в полосатом костюме. Когда смотришь на Джастина, понимаешь, в чем заключается великое отличие новых денег от старых. Новые деньги кочевряжатся изо всех сил, чтобы доказать окружающим: вот мы, глядите, у нас все тип-топ, а у вас зеро, потому что вы мелочь пузатая и гопота. Старые деньги никому ничего не доказывают, они просто факт семейной биографии: такие мы, дескать, уродились, виконты-миллиардеры. А в остальном мы как все, свои в доску.

— Иннокентий, а вы-то что кочевряжитесь? Хотите понравиться, что ли?

— Может быть… Вообще-то я хотел посоветоваться, — Кен с облегчением вспомнил о причине своего звонка. — Пойдемте ужинать.

Когда они расположились за столиком, Алехин спросил:

— Можно на ты?

— Валяйте, Иннокентий Александрович. Кен или Кеша?

— Откуда вы знаете про Кешу? — удивился Кен. О его новом пристрастии к этой форме имени мало кто знал.

— Да так… Мне всегда нравилось это уменьшительное от Иннокентия. Оно какое-то беззащитное.

За окном уже опустилась густая зимняя тьма. Сквозь отражение аляповатого интерьера бизнес-гостиницы и двух человеческих фигур — длинноволосого брюнета и гибкой блондинки — виднелись разноцветные огоньки набережной, Красной площади и Кремля, напоминавшие рождественскую елку.

— Кристина, мне надо с кем-то посоветоваться. Нужен человек, который знаком с разными юридическими тонкостями, но так, чтобы информация не разошлась по Москве. Может быть, все это вообще ерунда. Короче говоря, я хотел попросить тебя о помощи. Ты юрист, работаешь в компании и дружишь с Алисой, ты близкий нам человек. Могу я на тебя рассчитывать?

— Если речь идет о вашем брачном контракте с Алисой, то нет.

— Речь идет об обстоятельствах смерти Филиппа Романова.

— А что с ними не так? Насколько я поняла, парень подцепил какого-то придурка. Грустно, конечно, но банально. Аналогичная история случилась с тем энтэвэшником Зиминым. Молдаванин-нелегал убил его кадкой из-под фикуса. Тоже, кстати, что-то было расстегнуто.

— Да, все действительно выглядит тривиально, но мне не дает покоя то, о чем мы говорили с Филиппом часов за 16 до его смерти. Может быть, этот разговор как-то связан с его гибелью.

— Ты хочешь сказать, что он кому-то мешал?

— Не исключено. Итак… — увлеченный разговором Кен не заметил, как к ним подплыла круглолицая девушка в черном и спросила:

— Вы готовы сделать заказ?

— Не уверен… Будешь вино? Белое?

В Москве все пили белое. Вроде бы это было связано со стадией всеобщего бытового алкоголизма — люди алехинского круга уже не пили запойно, как это было принято в 70-е, но пили регулярно, точнее, отхлебывали по чуть-чуть с ланча и до поздней ночи. Опьянение «с белого» наступало позднее, чем «с красного».

Кристина кивнула, и он попросил бутылку Gavi di Gavi.

— Итак, ты знаешь, как устроен наш бизнес?

— В общих чертах.

— Про первые развороты и четвертые обложки ты, естественно, слышала?