Зимние праздники. XIX - начало XX в. - [11]
В некоторых местностях страны обряд зажжения полена приобрел своеобразные формы. В Тоскане, например, фигурирует не обрубок дерева, а замысловатая конструкция, напоминающая пирамиду. Это двух- или трехэтажное сооружение украшали цветной бахромой, кисточками, позолоченными сосновыми шишками. На вершину пирамиды помещали более крупную шишку или куклу (fantoccio), а по краям зажигали свечи и подвешивали разноцветные флаги. Внизу часто ставили гипсовую или восковую фигурку Христа-младенца и фигурки пастухов, ангелов и святых. Здесь же лежали приготовленные для детей подарки.[40]
В Генуе обряд зажжения полена принял форму, называемую буквально «совместный огонь» (confuoco). Горцы из окрестных районов привозили в дар дожу огромный ствол дерева, украшенный ветками и цветами. В торжественном кортеже ствол несли в сопровождении богатых подарков в Палаццо Дукале. На закате дож спускался на площадь, обрызгивал ствол привезенным из Сан-Ремо мускатом, бросал на него конфеты и зажигал его. Каждый из присутствующих уносил затем домой немного углей.[41]
В канун рождества в домах устанавливают разукрашенное «рождественское дерево» (на севере страны ель, в центральных и южных районах любое другое).
В отличие от постного ужина в сочельник рождественский ужин, по традиции, скоромный. По всей стране на рождество освящается гусь.[42] Всюду к праздничному столу должны подаваться мучные и сладкие блюда, часто с добавлением миндаля, изюма и меда. В Риме было принято подавать халву из жареного миндаля в сахаре и в меде и кондитерское изделие из изюма и орехов. Традиционные сицилийские рождественские сладости — мустаццоли,[43] домашние кондитерские изделия из теста, замешанного на вареном сусле, пышные блины из жидкого теста. Для Ломбардии характерны куличи, для Эмилии и Романьи — пельмени.[44]
Не случайно в блюдах, которые подают на ужин, в сочельник и на рождество обязательны мед и миндаль. По народным верованиям итальянцев, миндаль, как и другие виды орехов, употребляемые в праздники, якобы будет содействовать улучшению плодородия почвы, увеличению поголовья стада, благополучию семьи.
По-видимому, как и в сочельник, на рождественский ужин раньше было принято подавать определенное количество блюд. В Тоскане рождественский ужин носит название «из девяти блюд» (delle nove pietanze).[45]
Вероятно, в прошлом на рождество, как на праздник, приуроченный к началу года, было принято делать предсказания о будущем. Теперь этим итальянские крестьяне занимаются главным образом на Новый год. Но в некоторых областях страны имели место и рождественские гадания. Так, в нескольких деревнях Абруцци в прошлом под звон колоколов рождественской мессы крестьяне, манипулируя двенадцатью колосьями, старались угадать, в каком месяце будет самая высокая цена на зерно.
В других местностях той же области максимальную цену на зерно в приближающемся году определяли по тому, сколько раз пропоет петух между пятью и шестью часами утра.[46] О том, что в течение веков народ в рождественскую ночь делал простейшие метеорологические наблюдения и по ним старался определить, какая погода будет весной, какой урожай следует ждать в предстоящем году и пр., могут свидетельствовать и многие итальянские пословицы.
В прошлом веке в итальянских деревнях еще держалась вера в то, что в рождественскую ночь происходят чудеса, а сверхъестественные силы приобретают особенно большую власть над людьми. Проповедники христианства протестовали против этой веры народа еще в средние века. Доказательство этого можно найти в проповедях того же святого Бернардина, который говорил, например, что «некоторые заколдовывают в ночь рождества Господа мечи и верят, что тот, кто будет носить или иметь один из них при себе, не умрет от меча или стрелы».[47] Вероятно, вера в то, что среди людей многие обладают силой колдовства, распространена в народе до сих пор. Во всяком случае в 30-е годы нашего столетия она была еще очень сильна.[48]
Очень укоренилась в итальянском народе и вера в то, что родившийся в рождественскую ночь становится оборотнем.[49]
В XIX в. итальянцы верили и в отрадные чудеса. Например, считалось, что в рождественскую ночь в реках течет масло, а в источниках — мед. Тот, кто хотел отогнать от себя зло и вызвать благополучие и богатство, должен был набрать воды из источника в полночь на рождество в полном молчании (acqua muta — «немая, бессловесная вода»).[50]
В эту ночь животные якобы разговаривают друг с другом, а колдуны и колдуньи могут передавать свою силу другим.
На эти, несомненно, древние поверья, связанные с чудесами, со времен христианства наслоился новый слой — многие чудесные явления приписывают влиянию Христа.
К древнему слою рождественских обычаев можно, вероятно, отнести обычай преподносить в этот день подарки. В древнем, еще дохристианском Риме подарки (strenae) было принято делать в начале года. Церковь уже в первые века своего существования выступала против этого обычая, продолжавшего бытовать в христианские времена, но переместившегося на рождество. В христианском Риме вначале было принято дарить священные ветви лавра и оливы, финики и мед («чтобы год в своем течении был таким же сладким, как подарок»).
Монографическое исследование посвящено описанию и разбору традиционных народных обрядов, праздников, которые проводились и в настоящее время проводятся в странах зарубежной Европы, В книге показывается история возникновения и формирования обрядности, ее социальная сущность, выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения Европейского материка или региональных групп.
Монография — четвертый, последний, выпуск серии «Календарные обычаи и обряды в странах зарубежной Европы». В нем освещается история происхождения и развития обычаев и обрядов в странах западной Европы, показываются исторические корни основных календарных праздников, описываются ритуалы этих народных празднеств — развлекательные, игровые моменты и т. д.
Книга представляет собой монографическое исследование, посвященное подробному описанию и разбору традиционных народных обрядов — праздников, которые проводятся в странах зарубежной Европы. Авторами показывается история возникновения обрядности и ее классовая сущность, прослеживается формирование обрядов с древнейших времен до первых десятилетий XX в. выявляются конкретные черты для каждого народа и общие для всего населения европейского материка или религиозных групп. В монографии дается научное обоснование возникновения и распространения обрядности среди народов зарубежной Европы.
Кто такие интеллектуалы эпохи Просвещения? Какую роль они сыграли в создании концепции широко распространенной в современном мире, включая Россию, либеральной модели демократии? Какое участие принимали в политической борьбе партий тори и вигов? Почему в своих трудах они обличали коррупцию высокопоставленных чиновников и парламентариев, их некомпетентность и злоупотребление служебным положением, несовершенство избирательной системы? Какие реформы предлагали для оздоровления британского общества? Обо всем этом читатель узнает из серии очерков, посвященных жизни и творчеству литераторов XVIII века Д.
Мир воображаемого присутствует во всех обществах, во все эпохи, но временами, благодаря приписываемым ему свойствам, он приобретает особое звучание. Именно этот своеобразный, играющий неизмеримо важную роль мир воображаемого окружал мужчин и женщин средневекового Запада. Невидимая реальность была для них гораздо более достоверной и осязаемой, нежели та, которую они воспринимали с помощью органов чувств; они жили, погруженные в царство воображения, стремясь постичь внутренний смысл окружающего их мира, в котором, как утверждала Церковь, были зашифрованы адресованные им послания Господа, — разумеется, если только их значение не искажал Сатана. «Долгое» Средневековье, которое, по Жаку Ле Гоффу, соприкасается с нашим временем чуть ли не вплотную, предстанет перед нами многоликим и противоречивым миром чудесного.
Книга антрополога Ольги Дренды посвящена исследованию визуальной повседневности эпохи польской «перестройки». Взяв за основу концепцию хонтологии (hauntology, от haunt – призрак и ontology – онтология), Ольга коллекционирует приметы ушедшего времени, от уличной моды до дизайна кассет из видеопроката, попутно очищая воспоминания своих респондентов как от ностальгического приукрашивания, так и от наслоений более позднего опыта, искажающих первоначальные образы. В основу книги легли интервью, записанные со свидетелями развала ПНР, а также богатый фотоархив, частично воспроизведенный в настоящем издании.
Перед Вами – сборник статей, посвящённых Русскому национальному движению – научное исследование, проведённое учёным, писателем, публицистом, социологом и политологом Александром Никитичем СЕВАСТЬЯНОВЫМ, выдвинувшимся за последние пятнадцать лет на роль главного выразителя и пропагандиста Русской национальной идеи. Для широкого круга читателей. НАУЧНОЕ ИЗДАНИЕ Рекомендовано для факультативного изучения студентам всех гуманитарных вузов Российской Федерации и стран СНГ.
Эти заметки родились из размышлений над романом Леонида Леонова «Дорога на океан». Цель всего этого беглого обзора — продемонстрировать, что роман тридцатых годов приобретает глубину и становится интересным событием мысли, если рассматривать его в верной генеалогической перспективе. Роман Леонова «Дорога на Океан» в свете предпринятого исторического экскурса становится крайне интересной и оригинальной вехой в спорах о путях таксономизации человеческого присутствия средствами русского семиозиса. .
Д.и.н. Владимир Рафаилович Кабо — этнограф и историк первобытного общества, первобытной культуры и религии, специалист по истории и культуре аборигенов Австралии.