Зима с Франсуа Вийоном - [29]
Миновал день святого Себастьяна и святого Фабиана, защитников от чумы, который школяры отметили весёлой пирушкой, а после богослужений в честь праздника святой Агаты в воздухе появилось предчувствие тепла и небо засияло весенней голубизной.
Жан-Мишель вспоминал, какие планы строил на уходящую зиму, — осенью он собирался перевернуть вверх дном весь Париж, найти людей, знавших Вийона, поговорить с ними; во что бы то ни стало выяснить имя человека, который принёс стихи Вийона Пьеру Леве и пожелал остаться неизвестным… Но после встречи с Этьеном Гарнье Жан-Мишель отчего-то не предпринимал попыток разыскать кого-нибудь ещё. Читал и перечитывал стихи, размышлял о них, вспоминал рассказ Гарнье и медлил, сам не зная почему.
Наконец решил, что хватит ждать, и отправился искать дом с флюгером в виде орла неподалёку от таверны «Боров»: раз Фабрис упомянул о нём в разговоре, значит, там жил кто-то, знавший Вийона, — или, по крайней мере, любивший его стихи.
В первых числах марта Жан-Мишель наконец нашёл этот дом и сразу узнал его: это возле него они с Анри стояли тогда, в холодный январский день, после драки с компанией Фабриса. Жан-Мишель постучал, но никто не открыл; на этот раз дом был хмур и тих, как зимний лес. Жан-Мишель спросил у соседей, но те сказали, что здесь уже давным-давно никто не живёт. Жан-Мишель в недоумении стал расспрашивать, кто жил здесь раньше, но к нему с грозным видом подошёл уличный стражник.
— Чего тебе надо?
— Здесь живёт человек, которому что-то известно про Франсуа Вийона.
— Здесь таких нет и никогда не было! — сердито крикнула хозяйка дома напротив. — Мы про таких не слыхали! Ходят тут, вынюхивают да высматривают, так и норовят украсть что-нибудь! Управы на вас нет!
— Франсуа Вийон — самый талантливый поэт Франции! — с укором сообщил Жан-Мишель. — Как можно этого не знать!
— Ещё поэтов нам не хватало!! — возмутилась женщина. — Безобразие!
— Ты мне тут не умничай! — нахмурился стражник. — Думаешь, если вы, школяры, не подчиняетесь церкви, так на вас и управы не найдётся? Кто вчера ограбил Клода Леруа?!
— Понятия не имею, — честно ответил Жан-Мишель.
— Вот и топай отсюда! А будешь снова тут ошиваться, пеняй на себя! — пригрозил стражник, и Жану-Мишелю ничего не оставалось, кроме как выполнить его просьбу.
К своему удивлению, Жан-Мишель не почувствовал ни малейшей досады из-за того, что ушёл ни с чем.
За последнее время Жан-Мишель столько раз перечитывал Вийона, что запомнил почти всю его книгу наизусть. Сейчас он шёл и думал, что можно вернуться сюда вместе с Анри и выяснить, кто здесь жил или живёт, — и вдруг понял, что это не имеет никакого смысла.
Да, в начале зимы он мечтал встретиться с мэтром Франсуа Вийоном или что-то разузнать о нём. Но с тех пор всё переменилось. Жан-Мишель задумался, что сказал бы Вийону сейчас, если бы вдруг встретил его, о чём спросил бы, — и осознал, что сказать Вийону ему нечего. Искать знакомых Вийона тоже не стоило, потому что никто на свете не мог рассказать о нём больше, чем его стихи… Ну в самом деле, что могли сообщить о Вийоне люди, знавшие его? Только то, каким человеком он им казался. И что это значило бы рядом со стихами, в которых Вийон сам раскрыл свою душу?.. В том, что Вийон не был преступником, Жан-Мишель и так был уверен, и Этьен Гарнье это подтвердил… А всё остальное не имело значения. Жан-Мишель без сожаления оставил свои прежние планы и вопросы и пошёл прочь от загадочного дома, счастливый оттого, что наконец-то всё понял.
Вместо желания разузнать подробности жизни Вийона, в нём проснулось другое желание, одновременно и радостное, и томительное: ему отчаянно захотелось как-то отозваться на стихи Вийона. Они доверху наполнили душу Жана-Мишеля, они сделали его совсем другим, изменили мир вокруг него — но что со всем этим делать, было непонятно. А так хотелось ответить на них: то ли самому что-нибудь сочинить, то ли куда-то поехать, то ли начать что-то новое… Как будто душа Жана-Мишеля вдруг поняла, что у неё есть крылья — а тело по-прежнему оставалось на земле, в привычном старом мире, недоумевая, что ему делать с этими крыльями и с этими новыми желаниями…
Мёрзлая мостовая хрустела льдом под ногами, а вечернее солнце светило по-весеннему ярко. На узкой безлюдной улочке Жан-Мишель увидел, как из тёмной подворотни вышли трое и перегородили ему дорогу. Слева стоял Дидье, справа — Люк, а в середине — Фабрис.
— Ну, здравствуй, — сказал Фабрис. — Давно не виделись. Правда, я надеялся увидеть тебя на виселице…
— Обещаю, что приду посмотреть, как тебя повесят, — ответил Жан-Мишель.
— Отдавай всё, что есть, тогда не тронем, — сказал Дидье.
— Боюсь, что тронем, — процедил Фабрис сквозь зубы. — Уж очень он мне не нравится.
Это история о том, как однажды пересеклись дороги бедного бродячего актёра и могущественного принца крови, наследника престола. История о высшей власти и о силе духа. О трудном, долгом, чудесном пути внутреннего роста — Дороге, которую проходит каждый человек и которая для каждого уникальна и неповторима.
Чем меньше дней оставалось до Рождества, тем больше волновались жители небольшого старинного городка. Шутка ли, в этом году в одной из лавок появились поразительные часы, которые могли исполнить чью-то мечту. Что только не загадывали горожане, и каждый думал, что его желание – самое важное. Но смог ли кто-то из них заинтересовать обитателя фантастических часов и открылся ли кому-то главный секрет волшебного времени? В формате PDF A4 сохранен издательский макет книги.
«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.
Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.
Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.
В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.
Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.