Зигмунда Фрейда - [2]
Только их. С кем они говорят — нет, не слышу, ничего вообще. Похоже, когда говорят по телефону: слышу, о чем они спрашивают, слышу, что отвечают, но ни вопросов, ни ответов с той стороны не слышу. Так и всегда, не только с телефоном.
Слышу папу. Он почти всегда молчит, иногда поет псалмы, у него очень красивый голос и поет он очень душевно. Только я не могу разобрать слова. Они утекают наверх, как пар. Я слышу только голос.
Позавчера он выбирал подарки на Рождество, теперь я всё знаю! Но я ему не скажу. И я честно-честно-пречестно стараюсь не радоваться заранее, чтобы все было по-настоящему. Как будто бы я не знаю. Я сама себе не знаю. Человек имеет право, чтобы его не слышали, это даже лучше для меня. Но я ведь не могу знать заранее, про что он будет говорить? А все время с закрытыми ушами невозможно, или там зажмуриться — ну как тогда ходить? И всё неудобно делать. Вот когда он приходит к одному человеку, не скажу, как его зовут, тогда я обязательно закрываю уши и целый час сижу, как мышка. Зато всегда слушаю, как он пыхтит и вздыхает в спортзале, он говорит много слов, которые мне говорить нельзя, я составляю список, чтобы не ошибиться.
Слышу маму, когда она на работе. Она подолгу молчит, у нее такая работа — молчать. Иногда задает странные вопросы. Как тебе это? Как тебе с этим? Как тебе в этом? Я не слышу, что ей отвечают. Оставайся с этим, говорит мама. Я вижу, как будто слёзы подступают к твоим глазам, но ты их не выпускаешь, говорит мама. Что тебя заставляет делать это? У нее такая работа, задавать странные вопросы, которые люди сами себе не задают.
Очень смешно, когда слышно маму и папу одновременно. Как будто они говорят друг с другом. Хотя они далеко и не слышат. Она работает, а он в спортзале. Она спрашивает: как ты, как тебе это, как тебе с этим? А он отвечает такими словами, которые мне нельзя говорить.
Они очень любят друг друга и поженятся весной. Я буду в балетной юбке.
Я не слушаю папу, когда приходит к тому человеку, я не скажу его имя, он всегда здоровается с ним и называет его имя, и я закрываю уши, они говорят про то, что случилось со мной, я не хочу знать, что случилось со мной.
На самом деле я всё слышу. Всё.
Папа подарит мне балетную пачку из балетного магазина. Настоящую. Как у Жизели, когда она умерла.
Что у меня с лицом, что у меня с лицом… Сама не видишь?
Вот в Хеллоуин никто не обращал внимания. А в Адвент как будто на меня фонарем посветили. Снова заметили, оглядываются. Что-то будет в Рождество? Сказала маме, что не хочу ходить на площадку. И на другую тоже не хочу. Если только с папой. Папа хромает и не может бегать. Но с ним никогда никто не спорит. Он может порвать суку. Интересно, а они откуда знают?
Я — не боюсь? Кто тебе сказал? — говорит папа. В его голосе горечь и сожаление. Нет, говорит он. Она меня не пугает. Она просто такая. И я ее боюсь.
Он справится. Я смотрела балет про Жизель и пропустила тот момент, когда папа поздоровался с тем человеком. И папа не говорил ничего страшного. А сейчас я поняла, с кем он говорит. С тем человеком, которому он рассказывает про меня.
Я забрал ее у них, говорит папа. Она была вся в черной, белой и красной краске. И в крови.
Я закрываю уши. Я зажмуриваюсь.
Для моих я такой же, говорит папа. Сейчас он разговаривает с мамой, и я могу слушать. Еще неизвестно, смеется он, может быть, я для них еще страшнее. Исчадие ада. Живой покойник. Поэтому ты так старательно принимаешь ее? — спрашивает мама. Папа молчит. Я слышу, как он дышит. То есть я слышу, как он не дышит сейчас. А потом слышу, как он вздыхает.
Как себя, говорит он. Как будто себя.
Извини, говорит мама.
Ничего, говорит папа, и я слышу, что он старается улыбнуться.
Тогда вздыхает мама.
Я слышу, как они дышат в темноте.
Встретили беременную женщину с большим животом. Мама шагнула вперед и загородила меня, а рукой удерживала меня за плечо, чтобы я не высунулась. Я не собиралась. Я растерялась и не поняла, что с ней случилось.
Встретили мамину коллегу. Она сказала, что я очень миленькая в этой красной шапочке. Мама смотрела на нее и улыбалась. Мамина коллега еще раз сказала, что я очень миленькая в шапочке. Посмотрела в словаре. Пишется с двумя «л».
Встретили соседа с ротвейлером. Очень похожи.
Встретили соседку. Она спросила: что она у вас не улыбается? Я улыбнулась.
У меня не только шапочка красная, а еще и платье.
Папа в больнице. С ним правда-правда все в порядке. Старые раны.
Папа пообещал тому человеку, что именно это имя будет записано у меня в документах. Если только я сама не передумаю. Или не вспомню свое настоящее имя. Это и есть мое настоящее имя. Я не вспомню. Нет.
Папа в больнице. Мама в кабинете. Они говорят с кем-то, но я слышу только их. Как будто друг с другом.
— Как тебе с этим?
— Нет, так не болит… Нет, не больно. И так тоже.
Я слышу, как он улыбается.
— Нет, нет… оу! Вот так — болит… немного.
— Оставайся в этом…
Я остаюсь. Мне страшно, но я остаюсь. Папе тоже больно, а что немного — он врет, я слышу по голосу. Я не вспомню, я не хочу вспоминать.
Я закрываю уши.
Перед вами множество историй о том, что случилось (или могло бы случиться) в ходе путешествия Вавилонской библиотеки на борту «Летучего голландца». Но все эти истории, едва уместившиеся в один толстый том, – всего лишь крошечный осколок реальности, зыбкой, переменчивой, ненадежной и благословенной, как океан.
Для души всякого, прочитавшего эту книгу, она — ВОЛШЕБНОЕ СНАДОБЬЕ. И не понадобится ни медитация, ни иные специальные методы проникновения в собственное подсознание. Просто прочтите «Акамие», не отрываясь и не думая ни о каком подтексте — и волшебные свойства книги проявятся сами собой. Отнеситесь к ней как к музыке. Во многом это музыка и есть. Она работает сама по себе, независимо от того, читаете вы взахлеб или рассеянно; смакуете слова, выстроенные автором в идеальном ритме, или замечаете лишь собственные ощущения — все это не важно.
Это уже седьмой по счету сборник «Русских инородных сказок», которые на протяжении многих лет составляет Макс Фрай. Многие авторы, когда-то дебютировавшие в «Русских инородных сказках», уже хорошо известны читателям. Но каждый год появляются новые имена – а значит, читателей ждут новые открытия и, самое главное, новые увлекательные истории.
Страну Семиозерье населяет множество персонажей, обладающих различными магическими знаниями и умениями, некоторые из которых они приобретают, пускаясь в нелёгкие странствия. Кто-то строит мосты, кто-то мастерит лестницы в небо и создаёт живых существ. В книге несколько историй, которые переплетаются в единую сюжетную линию: герои встречаются и в роли мастеров, наделенных дарами, исполняют желания.Роман в рассказах.Полный текст, в предпоследней редакции. Издано в Livebook.
«Невозможно помнить о себе, что ты умер, и одновременно верить, что ты живёшь». Но что, если в это верит кто-то другой? Кто-то, кому очень нужно, чтобы это было так, и кто достаточно упрям, чтобы пойти против обстоятельств, фактов и самих законов реальности?.. Док, руководитель группы секретной службы, намерен вернуть с того света коллегу и любимого человека, погибшего во время последнего задания. Ну, по крайней мере, все в группе помнят, что он погиб. Или не помнят?.. Или помнят, но не все?.. Роман начинается с игры, играет с читателем до последней строчки, дальше читатель играет сам.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Заблудиться можно в лесу. Заблудиться можно в городе. Но чтобы в строящемся доме… И особенно, если заблудившийся – прораб, который работает на нём и знает дом, как свои пять пальцев.
В нашей жизни ничего не предопределено заранее. Никакие Сатурны с Юпитерами не несут ответственности за наши судьбы. Лишь досадные совпадения заставляют нас верить в обратное. Однако, именно такая цепочка досадных совпадений и привела Семёна к столкновению с тем, что он двадцать пять лет считал выдумкой и бреднями. Но как взмах крыла бабочки может вызвать шторм на другом континенте, так и новые обстоятельства ведут к новым испытаниям. Иногда и к таким, с которыми справиться может далеко не каждый.
Три месяца спустя после победы над Лирой-Потрошительницей Сиони Твилл все еще находится в плену своих чувств и пытается разбить незримый барьер между учеником и наставником, между ней и мужчиной ее мечты – магом Эмери Тейном, которого она спасла и которому буквально вернула ему сердце. Приспешники Лиры – самый жуткий маг Англии Грат Кобальт и колдун-маньяк Сарадж – начинают охоту на Сиони и ее учителя, пытаясь выведать тайну, открытие которой может разорвать саму ткань волшебного мира. Сиони должна попытаться разгадать свой магический секрет и не дать попасть ему в руки зла!
Они боги. Им поклонялись все народы Земли, начиная с древних египтян и индейцев майя. Они виновны в гибели Атлантиды и могуществе Гипербореи. Они впервые применили ядерное оружие на нашей планете, за тысячи лет до Хиросимы. А их реактивные корабли – виманы – наводили ужас еще на древних индийцев. В арсенале богов хрустальные черепа – хранилища вселенской мудрости. С их помощью они могут получить любые знания. Но что будет, если один из черепов окажется в руках смертных, жаждущих мирового господства? У древнеегипетского бога мудрости Тота впереди всего лишь вечность, чтобы найти ответ на этот вопрос.
Многочисленные события и документальные факты в этой невероятной истории, несомненно, соответствуют действительности!И завязаны в неудержимую, можно сказать, бесконтрольную и даже, скажем прямо – безответственную! – фантазию автора. Знаете ли вы, мои доверчивые друзья, что наша жизнь удивительным образом подчинена Могущественным Прогрессивным Пушистым технологиям?! И каждый может совершенно неожиданно обнаружить, что он, оказывается, Потомственный викинг! Или, что еще невероятнее – частично возрожденный Легендарный Кентавр!.