Зигги Стардаст и я - [72]
Стараюсь отдышаться, вытереть лицо, пригладить волосы, заправить футболку в шорты, подтянуть гольфы. Дышать.
Приглушенный смех.
Тук-тук-тук по закрытой москитной двери.
Молчание.
Скрипит кресло, дверь приоткрывается. Его дедушка. Открывает дверь шире – и все шире становится его улыбка.
– Джонатан! Чем обязаны такой чести?
– Уэб дома? – говорю так, будто мы соседи, и я просто пришел спросить, выйдет ли он поиграть.
– Конечно! Входи.
Все сидят за столом. Уэб подхватывается с места, потому что понимает.
– Что случилось? Что произошло?
Я разражаюсь слезами.
Он подбегает, гладит меня по голове и шепчет:
– Тсссс, тсссс… теперь все в порядке, – а потом уводит меня к себе в комнату.
Садимся на его кровать, Уэб обнимает меня, и я уверен, что буду плакать в его объятиях до конца жизни.
Просыпаясь, я чувствую себя обернутым оболочкой силовых полей всех супергероев от начала людского рода. Неуязвимым. Неуничтожимым. Защищенным от гибели. Неприкосновенным для обид, боли или стыда на веки вечные.
Уэб.
Лежим на его кровати, склеившись друг с другом.
После бурных рыданий я свернулся калачиком на полу его комнаты с выданными подушкой и одеялом, а когда все пошли спать, Уэб затащил меня к себе. «А что, если войдет кто-то?» – спросил я. «Не войдет», – ответил он. Я слишком устал, чтобы спорить, и через считаные минуты мы уснули.
Его руки окутывают меня. Его губы прижаты к моей шее. Его волосы липнут к моей спине. Он – моя жизненная опора. Электрические импульсы, идущие от его тела, пронзают мои нервы, но в данный момент это единственное, что поддерживает во мне жизнь…
Нежный отсвет нарезанной полосками луны проникает сквозь заколоченные окна и дощатые стены. Все давно спят.
Я замедляю дыхание, чтобы дышать с ним в такт. Чтобы мы стали одним целым.
– Не спишь? – слышу вопрос. Я совершенно уверен, что это мой собственный голос, поэтому не отвечаю.
Он целует меня в шею, утыкается носом в загривок.
– Уэб? – еле слышно шепчу.
Приподнимает голову:
– Да?
– Ты проснулся?
– Я и не засыпал.
– Правда?
– Правда.
– О…
Каждое слово следует за предыдущим так, словно мы договариваем их друг за друга. Я будто слышу его мысли в собственном сознании, выговариваю его слова собственным ртом.
Он снова притирается лбом к моей шее.
– Ты разговаривал во сне, – говорит Уэб.
– Правда?
– Да.
Мои глаза закрыты, но кажется, мы смотрим друг на друга, как тогда, на вершине утеса.
– И что говорил?
Не отвечает.
Открываю глаза, смотрю на домотканое полотно, висящее вместо двери.
– Он причинил тебе боль? – спрашивает Уэб.
– Кто?
– Хэл.
Лицо вспышкой мелькает передо мной в темноте: искаженное, изуродованное, голодное. Он наверняка знает, где я. Интересно, уже рассказал папе? Может, уже идет сюда… Нет. Он выжидает. Иначе был бы уже здесь. Может, я достаточно сильно ему врезал. Закрываю глаза, дергаю головой, пытаясь освободить ее от мыслей.
– Нет, а почему ты…
– Ты все время повторял его имя, просил перестать…
– Он не навредил мне. Нет, правда. Не в этом смысле.
– Что он с тобой делал?
– Ничего. Просто… пытался запугать, вот и все.
– Почему?
– Потому что… он видел нас той ночью.
Уэб молчит. Я не могу рассказать ему о том, что едва не случилось. И не стану. Ни за что. Мне слишком стыдно. И к тому же его гнев вылетит торпедой, и любая концовка, которую я могу придумать к этому сценарию, хорошей не будет.
– Помоги мне бог, если он хотя бы пальцем до тебя дотронется…
Вот, ясно?
Поворачиваюсь на бок, чтобы видеть его: глаза сверкают огнем, точно хвосты кометы. Когда они так близко, все мои нервные окончания занимаются пламенем. Меня прошивает электрический разряд. Но я и глазом не моргну.
– Он меня не тронул. Слышишь? И можно, мы не будем сейчас о нем говорить? Пожалуйста!
Всматривается в меня. Пристальным, тяжелым взглядом. Потом целует местечко между моими бровями.
– О чем хочешь поговорить? – спрашивает, снова устраиваясь на подушке.
– Мне не следует лежать с тобой в постели. Что, если кто-то войдет? Что, если нас поймают?
– Не поймают. Их и ураганом не разбудишь. Кроме того, они уже знают про меня и не…
Я даже сажусь на постели.
– Знают?!
– Ага…
– Когда ты им сказал? Как они узнали?
– В прошлом году. Первый парень, с которым я целовался… кончилось это нехорошо. Я прибежал домой в таком гневе, что пробил кулаком пару дыр в стене.
– О…
– И тогда рассказал. Все. Наверное, они с самого начала все про меня знали. С их точки зрения, это хорошо…
– Хорошо?!
– Давай просто полежим и…
– Как это может быть хорошо, Уэб? Расскажи мне. Пожалуйста.
Он вздыхает, запускает пальцы в мои волосы.
– Не знаю, наверное, когда-то мой народ почитал людей вроде меня. Очень давно, целую вечность назад. Люди думали, что мы обладаем особыми целительскими способностями или чем-то в этом роде… вроде как в каждом из нас пляшут сразу два духа – мужской и женский…
– Серьезно?
– Они считают это особым даром.
– Даром?
– Ага… Иди сюда, ложись обратно. – Он обвивает руками мою талию; я приникаю к нему, игнорируя жжение.
Дар? В моем мире это всегда было проклятием. Проклятием, которое невозможно снять. Единственным моментом, когда я увидел слова «гей» и «хорошо» вместе, был снимок в журнале «Interview», который подарила Старла в тот день, когда сказала, что уезжает. Но я никогда не думал, что это на самом деле возможно. Не в
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.
Уолши переехали в Сиэттл с другого конца страны, чтобы начать все заново. Очаровательная семья с пятью детьми тут же подружилась со всеми соседями в округе. Никто и подумать не мог, что они уехали из родного города… из-за травли всей семьи. В этот раз у них все сложится. Они будут обычными и милыми. Осторожными. Они будут держаться столько, сколько получится. Или пока один из них не спросит себя: «Готов ли я дальше притворяться ради вас?» И с этого момента все изменится навсегда…
Вот уже несколько дней один папа и одна мама задают бесконечный вопрос: что же случилось с их сыном на самом деле? Им известна официальная версия, которую они рассказывают всем, озвучивают родственникам, друзьям, журналистам… версия, в которой они сами сомневаются, но заставляют себя в нее поверить. Они пока не решаются ни о чем его спрашивать, не знают, как подойти к этой теме. Возможно, они не готовы услышать ответы. Поэтому они прислушались к советам и передали все в руки психолога, чтобы тот смог добраться до истины.
Книга – бестселлер. Семь уроков, семь мудрых советов, которые позволили главному герою поверить в то, что нет ничего невозможного, и один проводник в прекрасное будущее. Живешь ли ты так, словно твоя жизнь бесконечна? Или осознаешь, что каждый день уже не вернуть? Эта книга для тех, кто имеет смелость и стремление достичь чего-то большего в жизни, осуществить свою настоящую большую мечту. Трогательная история Ёске и Харуки подарит знание – у тебя есть все, чтобы стать кем угодно. У нас только одна гарантия в этой жизни, что все мы умрем, остальное – в наших руках.