Зигги Стардаст и я - [71]

Шрифт
Интервал

– Ну, прости, прости, – говорит он. Улыбается. Это я слышу, но не вижу. – Все уехали, и я подумал, может, мы с тобой шашлычок соорудим или еще что… Но ты спал, и я не хотел тебя беспокоить. Поэтому… Ждал.

Шрам дергает болью. Внутри идет стремительное перепрограммирование: тело парализовано, зато разум бежит олимпийский спринт. Потому что знает.

– О… Ну… Ты не мог бы подождать снаружи?

– Это мой дом, мать твою!

Мгновенная перемена. От сахарной сладости до серийного убийцы. Даже не представляю, как, черт возьми, можно управлять этим негативом.

Теперь смеется.

– Но ты прав. Ты же у меня в гостях. Мне просто казалось, что тебе не наплевать на то, что нас с тобой связывают общие секреты и все такое… – Он словно медленно проворачивает нож в моем животе, пришпиливая меня к трейлеру, точно дохлого навозного жука. – В смысле, ты вчера взял да исчез, а… ну… ты ж помнишь, что я говорил?.. Здесь, на озере, глаз везде полно … Ладно, я уйду. Если ты так хочешь.

– Было бы здорово, – отвечаю.

Однако он не двигается.

Как и я.

Потом расплетает руки, сложенные на груди, кладет ладони на папину постель, словно хочет опереться и встать. Но вместо этого говорит:

– Я тебя пугаю, Джонатан?

Не вижу его лица, которое прячут ночные тени в трейлере, но представляю отчетливо: рябой крысеныш с медными глазами, кружащий вокруг меня, и этот кривой шрам, вечно ухмыляющийся на левой щеке.

– Если да, то это не нарочно, – продолжает он. – Вовсе даже наоборот. Я надеялся, что мы могли бы стать друзьями.

Потихоньку передвигаюсь вдоль стены трейлера.

– Или могли бы быть хранителями секретов друг друга. Ведь каждому в жизни нужен хранитель секретов, верно?

В кровати под ним скрипит пружина. Я застываю.

– Слушай, нам здесь нелегко приходится. Ты понимаешь, что я имею в виду… Трудно найти других таких же, как мы… и когда я увидел тебя в ту ночь с этим индейцем…

Постепенно добираюсь до изножья своей кровати, распластавшись по изгибу стены.

– Знаешь, мне на самом деле не хочется делать тебе больно. Ты такой… как бы это сказать? Хрупкий… типа, как-то так… в общем, на самом деле все просто. Мы с тобой выручим друг друга: ты делаешь, что я говорю, а я никому не рассказываю. Как тебе расклад?

Еще одна пружина скрипит. Хэл явно двигается в мою сторону, готовый наброситься.

– Ты пьян. Я скажу папе, – говорю я, запинаясь от страха.

– О-о-о, т-т-ты скажешь п-п-папочке, д-да? Как мило! – Опять скрипит пружина, его руки поднимаются и исчезают в темноте. – Думаешь, он поверит своему сынку-гомику больше, чем мне? – Голос меняется, звучит на пару октав ниже: – «Эй, Роберт! Я просто хотел взять пивка из холодильника, чувак, а он накинулся на меня, как какой-нибудь педик сраный. Прям не знаю, что и сказать тебе, но придется вызвать копов».

Он в считаных сантиметрах от меня.

– Как считаешь, достаточно убедительно? – В темноте ощущаю облачко воздуха, вылетающего из его рта: скисшее пиво и тухлое мясо. Наконец его лицо проступает из тьмы, и…

ПОРА!

Бросаюсь к двери. Его руки мгновенно смыкаются на моей талии, отшвыривая обратно на постель. Головой с размаху врезаюсь в стальную стенку.

– Ты куда собрался? – Его голос звучит замедленно, точно проигрыватель, выставленный не на ту скорость. Коленями он фиксирует мои ноги.

– СЛЕЗЬ С МЕНЯ!

Хэл хлопает меня раскрытой ладонью по лицу, она воняет рыбьими кишками.

– Что ж, тебе же хуже.

Пытаюсь ударить его, но он перехватывает мою руку с такой силой, что кажется, она сломана. Я кричу.

– Я тебе что, сука, сказал? – Снова дает мне пощечину. С размаху. Зажимает рот ладонью. – Я знаю, ты этого хочешь. Вот и хорошо. Я видел, как ты на меня смотрел. Я не скажу…

Не могу шевельнуться. Не могу дышать. Пытаюсь сказать об этом. Пытаюсь сказать, что мне нужен «питер-пол-и-мэри», который лежит в кармане. И не могу. Не могу открыть рот. Кашляю, но от этого лишь судорога проходит по телу. Слезы просачиваются сквозь веки, хоть я и пытаюсь удержать их.

Все становится жестче: его колени на моих ногах, стальная хватка на руках, дыхание у моей шеи.

И я плыву.

Расслабься, думаю я. Поддайся, думаю я. Притворись мертвым, думаю я.

– Вот так-то. Видишь, не так уж плохо, да? Мы можем помочь друг другу…

Чуть ослабляет хватку.

Я не двигаюсь. Жду. Дышу. Выжидаю.

Он лезет рукой ко мне в шорты и… БА-БАМС – я с такой силой врезаю коленом ему по яйцам, что, клянусь, даже слышу звон. Он опрокидывается назад, издавая отчаянный визгливый вопль, теряющийся в стрекоте цикад.

Я лягаюсь и ворочаюсь в спутанных простынях, переваливаюсь через его тело, зажатое между кроватями. Он извивается на полу, превратившись в комок боли, издавая звуки, подобных которым я никогда не слышал. Хватаю рюкзак, распахиваю дверь трейлера и бегу.

Бегу так быстро, что не чую под собой земли.

Бегу к единственному отныне месту, где могу чувствовать себя в безопасности. Хоть и знаю, что это самое небезопасное из всех. К Уэбу. Мне плевать, поймают ли меня. Я не знаю, что еще делать.

За считаные минуты добираюсь до другой стороны озера, по дороге не меньше тысячи раз вдохнув «питер-пол-и-мэри». Главное – не останавливаться. Притормаживаю только тогда, когда достигаю нижней ступеньки лестницы.


Рекомендуем почитать
В.Грабин и мастера пушечного дела

Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.


«Еврейское слово»: колонки

Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.


Градостроители

"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.


Воспоминание об эвакуации во время Второй мировой войны

В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.


Старорежимный чиновник. Из личных воспоминаний от школы до эмиграции. 1874-1920 гг.

Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.


Фернандель. Мастера зарубежного киноискусства

Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.


В доме на холме. Храните тайны у всех на виду

Уолши переехали в Сиэттл с другого конца страны, чтобы начать все заново. Очаровательная семья с пятью детьми тут же подружилась со всеми соседями в округе. Никто и подумать не мог, что они уехали из родного города… из-за травли всей семьи. В этот раз у них все сложится. Они будут обычными и милыми. Осторожными. Они будут держаться столько, сколько получится. Или пока один из них не спросит себя: «Готов ли я дальше притворяться ради вас?» И с этого момента все изменится навсегда…


Невидимка

Вот уже несколько дней один папа и одна мама задают бесконечный вопрос: что же случилось с их сыном на самом деле? Им известна официальная версия, которую они рассказывают всем, озвучивают родственникам, друзьям, журналистам… версия, в которой они сами сомневаются, но заставляют себя в нее поверить. Они пока не решаются ни о чем его спрашивать, не знают, как подойти к этой теме. Возможно, они не готовы услышать ответы. Поэтому они прислушались к советам и передали все в руки психолога, чтобы тот смог добраться до истины.


Благодаря встрече с тобой. Семь свиданий, которые изменили мою жизнь

Книга – бестселлер. Семь уроков, семь мудрых советов, которые позволили главному герою поверить в то, что нет ничего невозможного, и один проводник в прекрасное будущее. Живешь ли ты так, словно твоя жизнь бесконечна? Или осознаешь, что каждый день уже не вернуть? Эта книга для тех, кто имеет смелость и стремление достичь чего-то большего в жизни, осуществить свою настоящую большую мечту. Трогательная история Ёске и Харуки подарит знание – у тебя есть все, чтобы стать кем угодно. У нас только одна гарантия в этой жизни, что все мы умрем, остальное – в наших руках.