Зигфрид - [4]
Старый Тассо прищурил белесые глаза на кресло, в котором обычно располагалась королевна Кримхильда. Юной красавицы сегодня на трапезе не было.
Из-за разноцветного готического окна замка раздавалось птичье пение:
КРИМХИЛЬДА
Пробудилась Королевна Кримхильда с тоскливым чувством непоправимости: всего лишь ощущение, как и в тот миг, когда она засыпала, но только внезапное и острое. И, ощущая чье-то присутствие подле своей постели, она ощутила одновременно, что этим присутствием все бесповоротно расстраивалось. Ощущение нахлынуло новой, второй волной, и с нею она переступила порог сознания, зная теперь, что надо ей было бы, лишь рассветет, поспешить к берегу моря, чтобы осознать свой сон. И Кримхильда снова попыталась ускользнуть в спасительную дрему, к своему ангелу, даже надеясь, что, возможно, этот чужой, неотрывный взгляд, который она продолжала чувствовать на себе, вдруг окажется взглядом отлетевшего ангела.
— Господи, помилуй! — прошептала королевна.
И затем она спросила из глубины своего сна:
— Ты — мой рыцарь?
Ответ был невнятен, и голос незнаком.
Что-то вздохнуло в ней.
— Ты не мой рыцарь… Уходи…
— Госпожа, — голос звучал робко, почти просительно. — Госпожа, вас уже ждут… ваша матушка, братья, гости, пожалуйте трапезничать.
— Кто? — словно не расслышав сказанного, спросила Кримхильда. — Кто здесь?
Солнечный свет резал глаза. Вторгаясь с южной стороны и наискось врезаясь в сводчатый потолок, острые стрелы солнца наполняли комнату теплом и светом утра. Под лучами заиграл пол, выложенный поблескивающими мозаичными плитками, засверкал тщательно начищенный канделябр со свечами и цветами, поток света охватил и дальний угол, где стоял стул и два небольших кресла.
— Кто со мной? — прошептала Кримхильда и, наконец, будто очнувшись, разглядела лицо своей служанки. На коленях у той лежал свиток, из которого она читала королевне ночью.
Будто дождавшись какого-то знака, служанка начала:
«Двое ворот открыты для снов: одни — роговые,
В них вылетают легко правдивые только виденья,
Белые створы других изукрашены костью
Все слабее власть на русском севере, все тревожнее вести из Киева. Не окончится война между родными братьями, пока не найдется тот, кто сможет удержать великий престол и возвратить веру в справедливость. Люди знают: это под силу князю-чародею Всеславу, пусть даже его давняя ссора с Ярославичами сделала северный удел изгоем земли русской. Вера в Бога укажет правильный путь, хорошие люди всегда помогут, а добро и честность станут единственной опорой и поддержкой, когда надежды больше не будет. Но что делать, если на пути к добру и свету жертвы неизбежны? И что такое власть: сила или мудрость?
Повесть о первой организованной массовой рабочей стачке в 1885 году в городе Орехове-Зуеве под руководством рабочих Петра Моисеенко и Василия Волкова.
Исторический роман о борьбе народов Средней Азии и Восточного Туркестана против китайских завоевателей, издавна пытавшихся захватить и поработить их земли. События развертываются в конце II в. до нашей эры, когда войска китайских правителей под флагом Желтого дракона вероломно напали на мирную древнеферганскую страну Давань. Даваньцы в союзе с родственными народами разгромили и изгнали захватчиков. Книга рассчитана на массового читателя.
В настоящий сборник включены романы и повесть Дмитрия Балашова, не вошедшие в цикл романов "Государи московские". "Господин Великий Новгород". Тринадцатый век. Русь упрямо подымается из пепла. Недавно умер Александр Невский, и Новгороду в тяжелейшей Раковорской битве 1268 года приходится отражать натиск немецкого ордена, задумавшего сквитаться за не столь давний разгром на Чудском озере. Повесть Дмитрия Балашова знакомит с бытом, жизнью, искусством, всем духовным и материальным укладом, языком новгородцев второй половины XIII столетия.
Лили – мать, дочь и жена. А еще немного писательница. Вернее, она хотела ею стать, пока у нее не появились дети. Лили переживает личностный кризис и пытается понять, кем ей хочется быть на самом деле. Вивиан – идеальная жена для мужа-политика, посвятившая себя его карьере. Но однажды он требует от нее услугу… слишком унизительную, чтобы согласиться. Вивиан готова бежать из родного дома. Это изменит ее жизнь. Ветхозаветная Есфирь – сильная женщина, что переломила ход библейской истории. Но что о ней могла бы рассказать царица Вашти, ее главная соперница, нареченная в истории «нечестивой царицей»? «Утерянная книга В.» – захватывающий роман Анны Соломон, в котором судьбы людей из разных исторических эпох пересекаются удивительным образом, показывая, как изменилась за тысячу лет жизнь женщины.«Увлекательная история о мечтах, дисбалансе сил и стремлении к самоопределению».
Пятьсот лет назад тверской купец Афанасий Никитин — первым русским путешественником — попал за три моря, в далекую Индию. Около четырех лет пробыл он там и о том, что видел и узнал, оставил записки. По ним и написана эта повесть.
Повесть Джанет Уинтерсон «Бремя» — не просто изложенный на современный лад древний миф о титане Атласе, который восстал против богов и в наказание был обречен вечно поддерживать мир на своих плечах. Это автобиографическая история об одиночестве и отчуждении, об ответственности и тяжком бремени… и о подлинной свободе и преодолении границ собственного «я». «Тот, кто пишет книгу, всегда выставляет себя напоказ, — замечает Джанет Уинтерсон. — Но это вовсе не означает, что в результате у нас непременно получится исповедь или мемуары.
Выдающийся израильский романист Давид Гроссман раскрывает сюжет о библейском герое Самсоне с неожиданной стороны. В его эссе этот могучий богатырь и служитель Божий предстает человеком с тонкой и ранимой душой, обреченным на отверженность и одиночество. Образ, на протяжении веков вдохновлявший многих художников, композиторов и писателей и вошедший в сознание еврейского народа как национальный герой, подводит автора, а вслед за ним и читателей к вопросу: "Почему люди так часто выбирают путь, ведущий к провалу, тогда, когда больше всего нуждаются в спасении? Так происходит и с отдельными людьми, и с обществами, и с народами; иногда кажется, что некая удручающая цикличность подталкивает их воспроизводить свой трагический выбор вновь и вновь…"Гроссман раскрывает перед нами истерзанную душу библейского Самсона — душу ребенка, заключенную в теле богатыря, жаждущую любви, но обреченную на одиночество и отверженность.Двойственность, как огонь, безумствует в нем: монашество и вожделение; тело с гигантскими мышцами т и душа «художественная» и возвышенная; дикость убийцы и понимание, что он — лишь инструмент в руках некоего "Божественного Провидения"… на веки вечные суждено ему остаться чужаком и даже изгоем среди людей; и никогда ему не суметь "стать, как прочие люди".
В «Одиссее» Гомера Пенелопа — дочь спартанского царя Икария, двоюродная сестра Елены Прекрасной — представлена как идеал верной жены. Двадцать долгих лет она дожидается возвращения своего мужа Одиссея с Троянской войны, противостоя домогательствам алчных женихов. В версии Маргарет Этвуд этот древний миф обретает новое звучание. Перед читателем разворачивается история жизни Пенелопы, рассказанная ею самой, — история, полная противоречий и тайн, проникнутая иронией и страстью и представляющая в совершенно неожиданном свете многие привычные нам образы и мотивы античной мифологии.