Жуков - [21]

Из Москвы пришли известия — в армии вводятся персональные воинские звания. Объявлено: пять военачальников отныне Маршалы Советского Союза — В. К. Блюхер, С. М. Буденный, К. Е. Ворошилов, А. И. Егоров, М. Н. Тухачевский. Внешний облик армии изменялся, в обиход пока робко входило слово «Россия», а эпитет «русский» утрачивал отрицательный оттенок. И как снег на голову для Жукова — дивизию в апреле 1936 года переименовали в 4-ю Донскую казачью дивизию. Слово «казак» наконец было реабилитировано, поражая всех, дивизию переодели в специально сшитую для нее казачью форму. На шароварах широкий красный лампас, на голове фуражка с полузабытым цветным околышком, у молодежи из-под нее чуб. Он привычно надел ее, по-жуковски, глубоко, козырьком на глаза. Взгляд в зеркало — вид лихой. Казак!

На ближайших окружных учениях осенью 1936 года дивизия показала казачью стать. Они происходили в районе реки Березины с участием многих частей и соединений Белорусского военного округа. Нарком Ворошилов и начальник Генштаба Егоров в сопровождении большой свиты московского начальства придирчиво следили за «сражением», изобиловавшим острыми моментами. Ревели танковые двигатели — танки ВТ-5 форсировали Березину на глубинах, превышавших высоту самой машины. Рев моторов в воздухе — выбрасывались крупные десанты. Казаки Жукова умело взаимодействовали с механизированными частями. На маневрах были закреплены навыки, полученные в ряде предманевренных учений.

4-я Донская казачья кавдивизия отличилась, продемонстрировав умение окружать части условного противника. На разборе учений нарком не щадил слов в похвалах отличной во всех отношениях дивизии. По окончании окружных учений состоялся памятный парад войск. Объезд кавалерии Ворошилов начал с жуковской дивизии, с особой теплотой приветствовав наследников боевой славы 1-й Конной. Тогдашних кавалерийских начальников было трудно чем-нибудь удивить, но Жуков сумел. Он как-то уговорил упиравшегося Уборевича провести дивизию не рысью, а манежным галопом. Тот согласился, а дальше уже ничего нельзя изменить.

Слово лукавому Г. К. Жукову: когда отгрохотали пехотные батальоны и код звуки превосходных маршей пошла конница, «как-то так получилось (это у обученной Жуковым части! — Авт.), что манежный галоп при подходе к трибуне наркома перерос в полевой галоп, а когда подошла колонна пулеметных тачанок, то их аллюр усилился до карьера. Комкор С. К. Тимошенко начал беспокоиться, поглядывая в мою сторону (надо думать, Жуков видел это боковым зрением, делая вид, что поглощен парадом. — Авт.), но я уже ничего не мог поделать (!). Тачанки летели как стрелы, выпущенные из лука». В каждую запряжена четверка ухоженных коней-зверей одной масти. Зрелище невероятное, немало старых кавалеристов тайком вытирали глаза. Конечно, Г. К. Жуков умел показать товар лицом.

Он умел, как никто другой, до отказа использовать романтику военной службы и, где мог, придать ей праздничный характер. Если казаки, тогда больше состязаний, джигитовки. Гарнизонная жизнь при Жукове была до отказа наполнена соревнованиями по конному спорту. Без них не обходился ни один праздник или окончание полевых учений. Целый день в присутствии почти всех жителей городка — семей военнослужащих и вольнонаемных — конники состязались, демонстрируя владение саблей, джигитовку. Собравшиеся под дрожавшими от ветра тентами возгласами и аплодисментами приветствовали победителей. Флаги, транспаранты, медь оркестров и серебро труб. Жуков не забывал ничего — военторг доставлял нехитрые лакомства, мороженое, сладости, напитки. Радостные эти праздники расцвечивали жизнь белорусской глубинки — города Слуцк.

Комдив на каждом шагу подавал пример, каким должен быть командир. В 1936 году он навсегда бросил курить, «сразу в один день: смял пачку папирос и выбросил. В войну и после, в самые трудные дни, не выкурил ни одной сигареты, хотя и очень тянуло»., — гордо делился маршал воспоминаниями о тех давних годах. Силу его воли, конечно, никто не поставит под сомнение, но бросил курить Георгий Константинович по причине очень серьезной. Он тяжело переболел бруцеллезом. Врачи, отдав должное здоровью Жукова, добавили — для полного исцеления навсегда расстаться с курением. Никто не» видел Г. К. Жукова даже навеселе, всю жизнь он практически не пил.

* * *

Дни складывались в недели, недели в месяцы, месяцы в годы, по накатанной колее военной службы. Красная Армия получала новейшую военную технику, бойцы и командиры овладевали ею. Жуков считал: «Со спокойной совестью могу сказать, что в подготовке дивизии командиры и политработники тогда большего дать не могли, а все, что имели, отдали сполна». Будущее сулило новые успехи. Но…

1937-й обрушил неслыханные репрессии на страну, под ударами чудовищного террора оказалась Красная Армия. Прославленные полководцы вдруг, как говорили тогда, оказывались «врагами народа». Бездушная и бесперебойная машина репрессий выбивала лучших из лучших. Те, кого уважал Г. К. Жуков, признавал авторитетами в военных делах, уходили из жизни с клеймом предателей, шпионов и т. д.