Жук золотой - [87]
И мы с Пыжиком – лохи лохами.
Правда, тогда такого слова мы еще не знали. Одеты были так. Рубашки какие-то клетчатые – байковые, шаровары чуть ли не с начесом, с резинками по щиколоткам. В общем, обыкновенные деревенские пацаны. А Мишка – настоящий кавалер.
Майор Тепленький ставил пластинку за пластинкой на радиолу. «Дружба» или «Рекорд». Тогда у нас еще не было магнитофонов. Корпус радиолы коричнево-желтый, как те самые коржи, которые Лариска на кухне мазала кремом.
Раскрыв рты, мы смотрели, как Миха кружил Тепленькую по комнате. Он умел танцевать вальс. Лариска раскраснелась, постреливала глазками в нашу сторону. Потом-то стало ясно, что стреляла она в основном в Хусаинку.
Зато мы отрывались в твисте. Только что вошел в моду и захватил страну «Черный кот». Первый советский твист. Музыка Саульского, слова Танича. Год примерно 1964-й. Майор ставил гибкую пластинку Тамары Миансаровой – и первым в круг выпрыгивал Бурыха. Не знаю, как он так научился танцевать! Он именно выпрыгивал и, опустив руки чуть ли не до пола, семеня на полусогнутых, шел на меня. Успевал крутить бедрами и дрыгать ногами. Номер исполнялся только дуэтом. Назывался Пат и Паташонок. Фишка заключалась в том, что в самый ответственный момент Серега, длинный и худой, к тому же рыжий, перепрыгивал через меня, маленького и верткого. Грубо говоря, я, согнувшись почти до пола, прошмыгивал у него между ног. Он их ставил циркулем. Номер разрабатывали и репетировали во время танцев в клубе. Мы с Бурыхой вообще были активными участниками сельской художественной самодеятельности.
Кажется, твистовать нас учили сейнеристы-моряки, их суденышки стояли на рейде в ожидании путины. Или Женя Розов, начинающий стиляга, привез новый танец из города.
Вскоре затем появились брюки клеш и шейк…
Подвернутая под окном нога, конечно, болела. Но ничего поделать я не мог. Нужно было во что бы то не стало опять ставить на место Миху Комкова. Я искренне не понимал: как же дуэль?! Я же «убил» его! Чего он опять лезет к Тепленькой?! Что за манера – всем и всегда обязательно хочется Тепленькой!
Хусаинка твист не танцевал.
Жгучими черными глазами он пожирал Лариску. Казалось, еще немного, и в доме Тепленьких раздастся гортанное абанамат! И Лариска, заливаясь слезами, убежит на кухню.
Варить чеченские галушки.
Но внесли торты. К чаю. Их было несколько, чтобы хватило на всех. «Медовики» с вареной сгущенкой. Приготовление одного из них я наблюдал в окошко. И, самое главное, два «Наполеона». Мы были ошеломлены. «Наполеон» таял во рту! Комок, правда, тут же заявил, что именно такой торт он ел у своей тети Маруси в Николаевске. Врал, наверное! Ничего вкуснее пирогов с толченкой (рыба-картошка) мы тогда не ели.
Ручки у чайных чашек на столе были такими тонкими, что мы боялись брать их в руки. Как мы раньше-то пили чай? Из металлических кружек или из грубых то ли глиняных, то ли фарфоровых. А тут нежнейший саксонский сервиз. Я повернул чашку донышком и прочел синюю надпись Saksonia. Я ее запомнил.
Вновь зазвучал вальс.
И тут неожиданно Лариска пригласила меня.
Белый танец. Дамы приглашают кавалеров.
Что-то случилось со мной.
В журнале «Дальний Восток», который, среди многих других, выписывала моя мама на дом, я прочитал главы из нового романа Николая Задорнова. Отца нынешнего Миши Задорнова, того самого, что «Ну, тупые!» Отец Задорнов написал про капитана Невельского, первооткрывателя Амура и наших мест. Именно здесь, в нескольких десятках километров от Иннокентьевки, на мысе Куегда (Невельской говорил Куэгда) тогда еще капитан второго ранга Геннадий Невельской поднял русский флаг. Сначала, за своеволие, он был разжалован министром иностранных дел Карлом Васильевичем Нессельроде в матросы. Но потом царь вернул молодому офицеру звание, наградил орденом Святого Владимира 4-й степени и сказал знаменитые слова: «Где раз был поднят русский флаг, там он опускаться не должен».
И вот теперь не Геннадий Невельской, а я стоял на балу в дворянском собрании. Точнее говоря, повзрослевший Никитка. В капитанском мундире, с эполетами и аксельбантом. В белых перчатках. При золотом кортике. И Катенька Ельчанинова, блондинка 18 лет, блестящая выпускница Смольного института благородных девиц, приглашала меня на танец. Очень скоро она станет моей невестой, а потом и женой. Мы обвенчаемся 16 апреля 1851 года. Она разделит все тяготы Амурской экспедиции, вместе мы пройдем штормы, метели и бури. В Заливе Счастья мы поставим первое поселение русских и воздвигнем первый православный крест. С фрегата «Паллада» нам привезут пианино, и много еще веселья будет в нашем маленьком, всего на три комнатки, доме. И горе тоже случится в нем…
На Петровской косе мы потеряем двухлетнюю дочь. Тоже Катеньку. Матросы и казаки ее называли амурской барыней.
А пока…
Пока я неожиданно щелкаю сбитыми каблуками своих деревенских ботинок, похожих на бульдожьи морды, кивком головы небрежно отбрасываю прядь выгоревшей челки. Так в кино делают все белогвардейские офицеры. Закладываю левую руку за пояс и веду свою даму в центр зала.
Сударыня, вальс!
Оркестр, литавры!
Две повести московского прозаика Александра Куприянова «Таймери» и «О! Как ты дерзок, Автандил!», представленные в этой книге, можно, пожалуй, назвать притчевыми. При внешней простоте изложения и ясности сюжета, глубинные мотивы, управляющие персонажами, ведут к библейским, то есть по сути общечеловеческим ценностям. В повести «Таймери», впервые опубликованной в 2015 году и вызвавшей интерес у читателей, разочаровавшийся в жизни олигарх, развлечения ради отправляется со своей возлюбленной и сыном-подростком на таежную речку, где вступает в смертельное противостояние с семьей рыб-тайменей.
«Истопник» – книга необычная. Как и другие произведения Куприянова, она повествует о событиях, которые были на самом деле. Но вместе с тем ее персонажи существуют в каком-то ином, фантасмагорическом пространстве, встречаются с теми, с кем в принципе встретиться не могли. Одна из строек ГУЛАГа – Дуссе-Алиньский туннель на трассе БАМа – аллегория, метафора не состоявшейся любви, но предтеча её, ожидание любви, необходимость любви – любви, сподвигающей к жизни… С одной стороны скалы туннель копают заключенные мужского лагеря, с другой – женского.
Маша живёт в необычном месте: внутри старой водонапорной башни возле железнодорожной станции Хотьково (Московская область). А еще она пишет истории, которые собраны здесь. Эта книга – взгляд на Россию из окошка водонапорной башни, откуда видны персонажи, знакомые разве что опытным экзорцистам. Жизнь в этой башне – не сказка, а ежедневный подвиг, потому что там нет электричества и работать приходится при свете керосиновой лампы, винтовая лестница проржавела, повсюду сквозняки… И вместе с Машей в этой башне живет мужчина по имени Магаюр.
Эта странная, на грани безумия, история, рассказанная современной нидерландской писательницей Мариет Мейстер (р. 1958), есть, в сущности, не что иное, как трогательная и щемящая повесть о первой любви.
В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.