Жук золотой - [86]
Плот стоял почти готовый. Оставалась гребь.
– А как к воде потащите? – спросил Георгий Ефимович.
Инженер-судостроитель оказался на высоте. Он показал полозья, которые снизу были прибиты к раме плота.
Хоть по снегу тяни, а хоть и по грязи!
Розов-отец удовлетворенно хмыкнул и присел на чистые доски.
– Вот, смотрите, – прямо на доске химическим карандашом Георгий Ефимович стал чертить схему крепления греби, – самое главное, сделать металлическую муфту. И поставить ее на то отверстие в греби, куда войдет штырь, и на место крепления… Трудно будет смастерить, но можно. А потом возьмёте с собой на борт банку солидола и будете смазывать место трения весла и станины. Хватит на тыщу километров!
Нам понравилось, что Георгий Ефимович уважительно сказал «возьмете с собой на борт». «Тыщу километров» мы проходить не собирались. Вся речка Иска от истоков до впадения была не больше ста километров.
Муфту Женька взялся делать сам. Никого не подпускал. Понятно, ведь он исправлял свою ошибку. И жесть добыл сверхтонкую, и гвозди какие-то сапожные. Наждачной бумагой полировал места соединения. Муфта была готова через пару-тройку дней, подогнана и оббита мелкими, но очень злобными гвоздиками. Подошла, как говорится, тютелька в тютельку.
Завтра-послезавтра на Амуре начинался ледоход.
Кон-Тики-Пыку был готов к плаванью.
Именно в один из тех дней праздновался день рождения Лариски Тепленькой. В какой – уж не припомню. И мы были приглашены на званый вечер в дом майора. А может, на смотрины.
Мы пришли с Хусаинкой за час до назначенного срока. Уже стемнело. Окна в доме Тепленьких светились только на кухне.
Хусаинка затоптался у калитки:
– Чего мы в такую рань приперлись?
Сам-то, наверное, знал – чего…
– Давай в окошко посмотрим?
Хусаинка засомневался:
– Так это… Нехорошо вроде как подглядывать!
– Нехорошо, – согласился я, – но мы ведь не в спальню заглянем. А только на кухню! Представь, что мы разведчики, подобрались к штабу фашистов!
Если бы майор Тепленький, командир вэчэ, охраняющий стратегический объект, – мы были уверены, что не просто стратегический, а чуть ли не атомный, узнал, с чем сравнивают его служебную квартиру, думаю – нас уже никогда бы не пригласили на чаепитие по случаю дня рождения его дочери.
Пыжик оказался максимально уступчив:
– А! Точно! Мы же не в спальню будем заглядывать, а на кухню!
Шурша подмороженным настом, пробрались под высокое окно кухни. Хусаинка пригнулся. Я забрался ему на спину. В окно было хорошо видно, что Лариса и ее мама занимались стряпней. Я не знал, что они делали. Старшая Тепленькая выдавливала из какой-то бутылки то ли крем, то ли желе, а Лариска размазывала его широкой лопаткой по светло-желтым коржам. Никаких тортов мы тогда с Пыжиком еще не пробовали. Я уже рассказывал про наши гастрономические утехи, достаточно примитивные.
– Ну, что там?!
Пыжик в нетерпении сучил ногами, как застоявшийся жеребчик.
– Не знаю… Сам посмотри.
Я спрыгнул и подставил спину Хусаинке.
Пыжик забрался на меня. Был он гораздо крупнее, а, значит, и тяжелее. Ноги у меня подкосились сами собой, и мы оба рухнули на снег.
У калитки заурчал и встал, скрипнув тормозами, «козлик» – прообраз нынешнего джипа. Во всей деревне было два «козлика». Один возил председателя колхоза Крутова, другой командира части, майора Тепленького.
Путь к калитке был отрезан. Мы поползли за угол дома. Залаяли соседские собаки. Мы вжимались в стенку, понимая, что позора не избежать. А каким будет наказание? Страшно подумать! Не пустят на день рождения двух главных кавалеров. Я тогда себя еще считал первым претендентом на роль ходилы. Мы не говорили «давай дружить». В обиходе было другое – «давай ходить». Сам потом слышал, как Глафира, жена Поликутина, громко говорила в учительской: «Тепленькая с Мангаевым ходит… Бросила Куприка!»
Говорила с какой-то радостной мстительностью. Я не понимал: чему радоваться-то? Дочка Поликутиных Ленка, с которой я сидел за одной партой, мне все равно не нравилась.
Тепленький, улыбчивый и доброжелательный хохол, в черной морской шинели пробежал мимо нас в дом. Он, действительно, хорошо относился к деревенским. Назначение командовать охраной стратегических баков он получил из города. Как-то, под осень, мы шли футбольной командой на тренировку. На наше новое поле на гектаре. Мимо, к своим блестящим на солнце объектам, пылил на «козлике» майор. Завидев нас, широко распахнул боковую дверку: «А ну, зараз зализайтэ, хлопчики!»
Мы не заставили себя уговаривать.
Набились чуть ли не всей командой!
Без пятнадцати минут до назначенного времени мы постучались в дом. Я хромал на правую ногу. Видимо, потянул мышцу, когда Пыжик придавил меня.
Хромой кавалер…
Зато Комок опять был хорош! Тепленькая пригласила почти весь класс. Мишка нарядился в серо-седой вельветовый пуловер. Мы говорили полувер, с ударением на последний слог. Из уголка пуловера выглядывала рубашка, чуть ли не с жабо! Или мне так хотелось запомнить: обязательно с позорным для реального пацана жабо. В общем, какая-то кипень воланчиков на груди. Наглаженные черные брюки. По-моему, еще дудочкой. Узконосые черные туфли.
Две повести московского прозаика Александра Куприянова «Таймери» и «О! Как ты дерзок, Автандил!», представленные в этой книге, можно, пожалуй, назвать притчевыми. При внешней простоте изложения и ясности сюжета, глубинные мотивы, управляющие персонажами, ведут к библейским, то есть по сути общечеловеческим ценностям. В повести «Таймери», впервые опубликованной в 2015 году и вызвавшей интерес у читателей, разочаровавшийся в жизни олигарх, развлечения ради отправляется со своей возлюбленной и сыном-подростком на таежную речку, где вступает в смертельное противостояние с семьей рыб-тайменей.
«Истопник» – книга необычная. Как и другие произведения Куприянова, она повествует о событиях, которые были на самом деле. Но вместе с тем ее персонажи существуют в каком-то ином, фантасмагорическом пространстве, встречаются с теми, с кем в принципе встретиться не могли. Одна из строек ГУЛАГа – Дуссе-Алиньский туннель на трассе БАМа – аллегория, метафора не состоявшейся любви, но предтеча её, ожидание любви, необходимость любви – любви, сподвигающей к жизни… С одной стороны скалы туннель копают заключенные мужского лагеря, с другой – женского.
Маша живёт в необычном месте: внутри старой водонапорной башни возле железнодорожной станции Хотьково (Московская область). А еще она пишет истории, которые собраны здесь. Эта книга – взгляд на Россию из окошка водонапорной башни, откуда видны персонажи, знакомые разве что опытным экзорцистам. Жизнь в этой башне – не сказка, а ежедневный подвиг, потому что там нет электричества и работать приходится при свете керосиновой лампы, винтовая лестница проржавела, повсюду сквозняки… И вместе с Машей в этой башне живет мужчина по имени Магаюр.
Эта странная, на грани безумия, история, рассказанная современной нидерландской писательницей Мариет Мейстер (р. 1958), есть, в сущности, не что иное, как трогательная и щемящая повесть о первой любви.
В этом романе рассказывается о жизни двух семей из Северной Каролины на протяжении более двадцати лет. Одна из героинь — мать-одиночка, другая растит троих дочерей и вынуждена ради их благополучия уйти от ненадежного, но любимого мужа к надежному, но нелюбимому. Детей мы видим сначала маленькими, потом — школьниками, которые на себе испытывают трудности, подстерегающие цветных детей в старшей школе, где основная масса учащихся — белые. Но и став взрослыми, они продолжают разбираться с травмами, полученными в детстве.
Страшная, исполненная мистики история убийцы… Но зла не бывает без добра. И даже во тьме обитает свет. Содержит нецензурную брань.
Роман, написанный поэтом. Это многоплановое повествование, сочетающее фантастический сюжет, философский поиск, лирическую стихию и языковую игру. Для всех, кто любит слово, стиль, мысль. Содержит нецензурную брань.
События книги разворачиваются в отдаленном от «большой земли» таежном поселке в середине 1960-х годов. Судьбы постоянных его обитателей и приезжих – первооткрывателей тюменской нефти, работающих по соседству, «ответработников» – переплетаются между собой и с судьбой края, природой, связь с которой особенно глубоко выявляет и лучшие, и худшие человеческие качества. Занимательный сюжет, исполненные то драматизма, то юмора ситуации описания, дающие возможность живо ощутить красоту северной природы, боль за нее, раненную небрежным, подчас жестоким отношением человека, – все это читатель найдет на страницах романа. Неоценимую помощь в издании книги оказали автору его друзья: Тамара Петровна Воробьева, Фаина Васильевна Кисличная, Наталья Васильевна Козлова, Михаил Степанович Мельник, Владимир Юрьевич Халямин.