Жук золотой - [51]
Хусаинка скептически заметил:
– И откуда ты только все знаешь про шаманов?
Я ехидно ответил:
– Книжки надо читать. И стариков слушать. А не только Тепленькую обжимать в клубе. Во время кино.
Лариска Тепленькая была Хусаинкиной любовью с шестого класса.
Хусаинка промолчал. Сейчас было не до ссоры.
Я прочел ему короткую лекцию про инау – заструганные с одного конца палочки, неизменный атрибут нивхских религиозных обрядов. Всех видов инау было около десятка. Тыф инау – эти стружки гиляки подвешивали у входа в свои жилища. Тыф инау охраняли благополучие и покой в доме. Зиг инау привязывали к левой ноге и левой руке маленького ребенка. Кох инау – вокруг живота. А были еще тот инау, нытьх инау…
Мы же готовили специальные стружки для шамана: чам тенр инау украшали головной убор колдуна, чам ут инау – пояс, чам тымк инау – последними стружками шаман размахивал при камлании.
Пока мы готовили стружки, Валера молча сидел у костра на подогнутых под себя коленях. Можно было подумать, что он молился. Наконец, он спросил меня:
– Урк аидь?
Я подтвердил:
– Да, ночь наступила!
Еще он спросил про ночное небо – урк тлы, и про Полярную звезду, которую нивхи звали Курн Уньгр.
Курн Уньгр уже давно повисла над нашими головами.
– Тигрку ырк уиныдь? – спросил Валера. Что значило – дрова разгораются?
Я вновь подтвердил.
Дрова разгорались, выбрасывая в чернильную ночь столбы искр.
Малиновый жар прогоревшего в основании костра сухого плавника освещал снизу лицо Валерки с глубокими тенями под глазами. Его глаза мне казались страшными впадинами. Такие впадины есть только на черепе человеческого скелета. А, может, я уже подогревал себя страхами, готовясь к неизведанному таинству.
Наступало время готовить шамана к камланию.
Жестом Фунтик подозвал меня и Колю Хансина к себе. Мы должны были помочь ему облачиться в наряд и украсить его шею, пояс, сгибы рук и ног стружкой инау.
Сначала он попросил чам гухт – шаманский халат, затем – чам гак, шапку, и, наконец, чам хас – бубен. Мы молча, на вытянутых руках, подавали все нужные ему вещи. Почему-то мы сами догадались, что подавать надо именно так – почтительно и с поклоном. Я заметил, что лицо Валерки стало бледным, а на его лбу и на шее заблестела испарина.
И шапка, и халат были очень старыми. Обтрепанные полы и рукава халата были обметаны новым сатином. Халат явно пользовался спросом.
Хусаинка и Юра Валин устанавливали палатку. Четыре жерди связали, растянув конусом, а сверху накрыли парусом. Вот и вся палатка. Ее поставили на берегу, оставив свободной узкую полоску между входом и рекой. Так распорядился Валера. Место здесь было тихое – бухта за мысом Убиенного. Даже волна не набегала на берег. В палатку занесли связки юколы, посуду, мелкий сушняк для разведения костра и котелок на треноге.
Мы не знали, зачем ему была нужна палатка на берегу.
Деревянной колотушкой Валера ткнул в сторону палатки:
– Куты ырпть! Заделайте полог!
Тонкой бечевкой я зашнуровал полог. По краю брезента были проделаны специальные отверстия для шнуровки.
Когда застегивали на шамане пояс, оказалось, что мы забыли побрякушки. Кэгн слетаются не только на рокот бубна, песнопение шамана, но и на звон специальных железных или медных кружочков, которые отдаленно напоминают монисто.
Валера еще больше насупился.
Я достал из кармана связку директорских ключей. Как-то вовремя вспомнил.
– Подойдет?
Валера продел кольцо связки в пояс и резко качнул бедрами. Ключи зазвенели.
Фунтик вынул из потаенного кармана халата мешочек и насыпал в железную миску какого-то черно-коричневого порошка. Может, высушенные и перетертые корешки растений, а может, и размельченные почти в пыль грибы.
Он показал мне, где поставить чашку с порошком, когда он начнет шаманить. У самого края костра, на угли. Но ни в коем случае не на огонь. По мере того как порошок будет плавиться, превращаясь в дым, нужно будет понемногу добавлять из мешочка.
Я не удержался и, отвернувшись в ночь, понюхал порошок. Он терпко пах травами. Кажется, мятой, чабрецом и горькой полынью. И еще – коноплей.
Наконец, Фунтик отдал последнее распоряжение.
Когда духи слетятся на приготовленный нами «аэродром», мы должны обвязать шамана веревкой и спустить его с обрыва на небольшой каменный выступ.
Выступ назывался уилаф. Совершенно точно.
Уилаф – вот как назывался священный выступ.
Дело в том, что скала Фувбал, за которой мы пристали в бухточке, имела не только пологий склон со стороны близко подступающей тайги, но и отвесный обрыв со стороны реки. Кажется, именно здесь гиляки сбросили русского попа Иннокентия в Амур.
В скале находилась глубокая пещера. Дальним сводом она выходила к реке. Но тот самый выступ, который назывался уилаф, торчал, недосягаемый, на почти вертикальной стене обрыва.
Валера несколько раз значительно повторил: «Уилаф… Уилаф!»
С нивхского «уилаф» переводится как неприкосновенное, табуированное место.
В свое время мы облазали пещеру вдоль и поперек, подплывая к ней со стороны реки. Несмотря на сильное здесь и какое-то круговое, с воронкой посередине, течение.
В пещере стоял огромный камень-валун, отдаленно напоминающий медвежью голову. Место было очень притягательное для пацанов. Мы жгли там свои костры, прячась от дождя, варили уху и жарили на прутьях пойманную на закидушки касатку. Помню, что никакого страха пещера у нас не вызывала. А на скальный выступ уилаф добраться мы не могли. На него можно было спуститься единственным способом – так, как предложил сделать Валера. То есть по веревке.
Две повести московского прозаика Александра Куприянова «Таймери» и «О! Как ты дерзок, Автандил!», представленные в этой книге, можно, пожалуй, назвать притчевыми. При внешней простоте изложения и ясности сюжета, глубинные мотивы, управляющие персонажами, ведут к библейским, то есть по сути общечеловеческим ценностям. В повести «Таймери», впервые опубликованной в 2015 году и вызвавшей интерес у читателей, разочаровавшийся в жизни олигарх, развлечения ради отправляется со своей возлюбленной и сыном-подростком на таежную речку, где вступает в смертельное противостояние с семьей рыб-тайменей.
«Истопник» – книга необычная. Как и другие произведения Куприянова, она повествует о событиях, которые были на самом деле. Но вместе с тем ее персонажи существуют в каком-то ином, фантасмагорическом пространстве, встречаются с теми, с кем в принципе встретиться не могли. Одна из строек ГУЛАГа – Дуссе-Алиньский туннель на трассе БАМа – аллегория, метафора не состоявшейся любви, но предтеча её, ожидание любви, необходимость любви – любви, сподвигающей к жизни… С одной стороны скалы туннель копают заключенные мужского лагеря, с другой – женского.
В книгу вошли повести и рассказы о Великой Отечественной войне, о том, как сложились судьбы героев в мирное время. Автор рассказывает о битве под Москвой, обороне Таллина, о боях на Карельском перешейке.
Девятнадцатилетний Фёдор Кумарин живёт в небольшом сибирском городке. Он учится в провинциальном университете, страдает бессонницей, медленно теряет интерес к жизни. Фёдор думает, что вокруг него и в нём самом существует лишь пустота. Он кажется себе ребёнком, который никак не может повзрослеть, живёт в выдуманном мире и боится из него выходить. Но вдруг в жизни Фёдора появляется девушка Алиса, способная спасти его от пустоты и безумия.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Учительница английского языка приехала в США и случайно вышла замуж за три недели. Неунывающая Зоя весело рассказывает о тех трудностях и приключениях, что ей пришлось пережить в Америке. Заодно с рассказами подучите некоторые слова и выражения, которые автор узнала уже в Калифорнии. Книга читается на одном дыхании. «Как с подружкой поговорила» – написала работница Минского центра по иммиграции о книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…