Жук золотой - [49]
Димон отличался удивительной способностью. На спор, не отрывая руку от листа бумаги, он проводил две параллельные прямые. Любопытствующие прикрепляли листок на поле чертежного кульмана, проверяли рейсшиной. Параллель была идеальной. Проигравший бежал в магазин за пивом.
Костя подражал щебету птиц и реву зверей. Ставили эксперимент. Тоже на спор. Ночью он выл волком так, что просыпалась комендантша общежития – она жила с семьей в двух комнатах в подвале и имела редкое имечко – Идея. Идея Петровна выходила на улицу с фонариком и всматривалась в темень. Наша новая общага № 5 стояла на краю глубокого, заросшего кустарником оврага между заводом «Энергомаш» и улицей имени Карла Маркса. А как же еще могла называться одна из центральных улиц Хабаровска, если не именем основоположника идеи перехода гиляков и нанайцев из одной формации в другую?! И комендантшу нашу, зловредную Идеюшку, звали соответствующе. Житейских совпадений тут быть не могло.
Идея Петровна полагала, что волки или одичавшие собаки подбираются ко вверенному ей объекту.
Они были детьми природы, брошенными новым временем в города. Они приучили себя спать на белых простынях, но чаще всего им хотелось вернуться в свои стойбища. И там плавать по протокам и озерцам в утлых оморочках. И напевать свои песни – нивх, как и нанаец, поет о том, что видит вокруг. Многие так и делали, возвращаясь домой врачами и учителями, пополняя процент так называемой национальной, возникшей при советской власти интеллигенции. Большинство – спивались среди сородичей, не в силах бороться со средой обитания. Костя стал директором школы в Ульчском районе и там, пьяный, утонул на рыбалке. Следы Димона затерялись. Я знаю одно: он закончил ординатуру и даже защитил кандидатскую.
Мы приставали к Валере: «А шаманить ты умеешь?! Если твой отец – шаман, значит, и ты? Слабо?!» Он шикал, оглядывался по сторонам и махал на нас руками. «Разве можно о таком спрашивать?! Злой кэгн рассердится!»
Кэгн – в нивхской религиозно-обрядовой традиции – дух. Дух может быть добрым помощником нивху, а может быть и злым. Злых кэгн надо все время умиротворять. Давать им выпить и закусить. У многих народностей такая традиция называется «барханить». Пьешь водку и закусываешь салом – обязательно отлей глоток в огонь костерка, отрежь кусочек хлеба с салом. Покорми духа.
Я долго расспрашивал Валеру и понял, что шаманами становятся по какому-то не понятному для нас, русских, наследству. Научиться шаманскому делу нельзя никогда. Нужно уметь впадать в экстаз, который можно сравнить с галлюцинациями и эпилепсией. У некоторых шаманов на теле не проходят коросты, похожие на экзему. Были такие нивхи, которые не хотели становиться шаманами. Но приходили духи – кэгн и заставляли потенциальных колдунов брать в руки бубен и колотушку. Лотак-старик, из Вайды, сказал мне: «Кэгн заставляют такого нивха свой закон держать. Теперь они с ним, выбранным, играть будут!»
Мы уговаривали Фунтика пошаманить для нас. Сделать как бы показательное выступление. Валерка хмурил брови и сердился. Как мы понимали, становиться шаманом он не хотел. Он хотел учить гиляцких ребятишек русскому языку.
Наконец он сказал:
– Шамана зовут тогда, когда кто-нибудь сильно заболеет. Он помогает изгнать из тела болезнь.
Никто из нас, как будто назло, тогда не болел. Мне поздней весной вырезали аппендицит в магинской больнице. Я чуть не умер от перитонита.
Валера сказал:
– Вот когда надо было шаманить.
Мы переглянулись.
– Ты хочешь сказать, что спас бы Куприка без хирурга? – спросил Хусаинка.
Валерка выпятил нижнюю губу и наклонил лобастую голову. Что означало высшую степень нивхского упрямства.
Хусаинка предложил срочно заболеть кому-то из нас. Юра Валин и Колька Хансин старательно избегали участия в разговоре о шаманах. Валин был якутом, но и он побаивался нашего странного желания. У якутов тоже есть свои шаманы и шаманки. Короче говоря, и Колян, и Юрка наотрез отказались заболеть специально. Хусаинка и я лазили в студеные протоки, где сквозь ил под ногами проступал лед вечной мерзлоты, или, может, просто еще не растаявших после зимы наледей. Потом сидели, трясясь, у костерка. Болезнь не брала, хоть ты тресни!
Была еще одна преграда – шаманский бубен. Валера сказал, что, если отец Фунтик узнает, что он брал без спроса его религиозный барабан и специальную палку-колотушку, он его просто убьет. Или утопит в Амуре.
Выход предложил я:
– Давайте из кабинета старшей пионервожатки потихоньку, на время, возьмем барабан пионерский. А потом вернем.
Идея понравилась.
Днем мы открыли шпингалет на окне в кабинете Зои Ивановны. Так звали старшую пионерскую вожатую. Полезли поздно вечером, когда взрослые собрались в сельском клубе на вечерний сеанс кино. Полез, как самый смелый, Хусаинка. Мы с Валерой стояли «на васаре». На случай появления сторожа школы, собакопожирателя Ковтуна. Барабан благополучно вынесли.
Когда заворачивали за угол школы – она располагалась рядом с клубом, навстречу нам шел Иван Маркович Поликутин. Он, как всегда, щурился и помахивал прутиком.
Фантастический факт появления директора был покруче зловредности шаманских духов! Мы сами видели, как Поликутин занял свое постоянное место во втором ряду в кинозале. Мы все рассчитали точно: фильм начался – мы полезли за барабаном!
Две повести московского прозаика Александра Куприянова «Таймери» и «О! Как ты дерзок, Автандил!», представленные в этой книге, можно, пожалуй, назвать притчевыми. При внешней простоте изложения и ясности сюжета, глубинные мотивы, управляющие персонажами, ведут к библейским, то есть по сути общечеловеческим ценностям. В повести «Таймери», впервые опубликованной в 2015 году и вызвавшей интерес у читателей, разочаровавшийся в жизни олигарх, развлечения ради отправляется со своей возлюбленной и сыном-подростком на таежную речку, где вступает в смертельное противостояние с семьей рыб-тайменей.
«Истопник» – книга необычная. Как и другие произведения Куприянова, она повествует о событиях, которые были на самом деле. Но вместе с тем ее персонажи существуют в каком-то ином, фантасмагорическом пространстве, встречаются с теми, с кем в принципе встретиться не могли. Одна из строек ГУЛАГа – Дуссе-Алиньский туннель на трассе БАМа – аллегория, метафора не состоявшейся любви, но предтеча её, ожидание любви, необходимость любви – любви, сподвигающей к жизни… С одной стороны скалы туннель копают заключенные мужского лагеря, с другой – женского.
Девятнадцатилетний Фёдор Кумарин живёт в небольшом сибирском городке. Он учится в провинциальном университете, страдает бессонницей, медленно теряет интерес к жизни. Фёдор думает, что вокруг него и в нём самом существует лишь пустота. Он кажется себе ребёнком, который никак не может повзрослеть, живёт в выдуманном мире и боится из него выходить. Но вдруг в жизни Фёдора появляется девушка Алиса, способная спасти его от пустоты и безумия.
В повести «Ана Ананас» показан Гамбург, каким я его запомнил лучше всего. Я увидел Репербан задолго до того, как там появились кофейни и бургер-кинги. Девочка, которую зовут Ана Ананас, существует на самом деле. Сейчас ей должно быть около тридцати, она работает в службе для бездомных. Она часто жалуется, что мифы старого Гамбурга портятся, как открытая банка селёдки. Хотя нынешний Репербан мало чем отличается от старого. Дети по-прежнему продают «хашиш», а Бармалеи курят табак со смородиной.
Учительница английского языка приехала в США и случайно вышла замуж за три недели. Неунывающая Зоя весело рассказывает о тех трудностях и приключениях, что ей пришлось пережить в Америке. Заодно с рассказами подучите некоторые слова и выражения, которые автор узнала уже в Калифорнии. Книга читается на одном дыхании. «Как с подружкой поговорила» – написала работница Минского центра по иммиграции о книге.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…