Жудень - его зовут 2003 (июль - декабрь) - [13]
Сегодня я уверенно, зная, на что иду, добрался до зала "Архаика" и остановился перед очередной своей любимицей, из терракота высеченной: "Архаическая улыбка".
Небольшая, в пядь высотой, античная статуэтка улыбающейся женщины. Граница шестого-пятого веков до нашей эры. И как хорошо она улыбается: человечно, молодо, бескорыстно, явно не ожидая, что ее попытаются задобрить куском свежеразрубленного раба...
Иногда, когда я прикасаюсь к археологическому прошлому, тому, в котором назло вечности еще теплится жизнь и радость, ко мне приходит глюк, что вот-вот, еще-еще, ну-ну - и дальний, всеми забытый век, вернется ко мне и я уйду в него...
Но нет, это лишь иллюзия сознания, жадного ко всему невозможному...
2003-09-06
00:12:00
ОНИ ТАКИЕ ЗАЖИГАЮТ
Благодаря Елене Н. из Калифорнии, которая иногда любезно оставляет у меня комменты под ником Л., я узнал любопытную фишку: оказывается слово "COOL" на родине предков отстоялось и перестало быть модным. А было оно, если кто не знает, синонимом древнего, исконно русского слова "ништяк". Отныне правильно говорить: "ТАЙТ", причем с орфографической ошибкой: "TITE" и никак иначе.
Не знаю, как этот самый тайт, но куул у нас прижился на ура: пишут и на стенах, и на майках, называют так молодежные журналы...
Что за хрень? Почему слои русскоязычного населения, да не простые, а, если судить по автопонтам, то продвинутые - запросто отказываются и от собственного словотворчества, и от наследия, накопленного толстообразными достопочтенными предками в пользу выкрутасов, рожденных в местах компактного обитания полуграмотных афроамериканских негров?
Ладно раньше, когда вместо комсомольских значков хотелось чего-нибудь попроще и полегче, типа хайров, булавок и фенечек, но теперь-то, когда тебя абсолютно никто и ничто, кроме окружающей действительности, не угнетает?..
Бейсболка назад, бейсболка набекрень, мотня по полу, какая и запорожским козакам не снилась, распальцовка западного побережья, как у недомулата Эминема, распальцовка восточного... Странно мне. Ну почему так? Почему? Неужели самовыдвиженцам слаще и престижнее кривляться под чужое не по размеру, чем толкать в раскрутку свое? Подобные мысли зудят, спать-кушать мешают... Я, по заветам Ходжи Насреддина, пытаюсь хотя бы минуту не думать о белой обезьяне - ничего не выходит у меня.
Я ведь никого не зову в культпросветный крестовый поход - внедрять по гарлемским дискотекам частушки вприсядку, либо песни Кати Огонек в исполнении "Вороваек", да и попытайся я - не оценили бы, не поддержали бы бюджетно... Но "ихний" рэп, забивший в России все музыкальные каналы и аналы - не точно такие ли это частушки, только на чужом языке на непонятные темы?
Всем все прощу, кто запустит какую-нибудь нашу посконщину в западную молодежную моду или укажет примеры таковой. (англолопочущих татушек не предлагать).
P.S. или хотя бы уговорит будущего губернатора Калифорнии сменить терминаторскую походку на рэпперскую.*
* Шварцнеггер действительно победил! Что с них взять - штатники...
2003-09-07
01:49:00
ИЗ АВТОБИОГРАФИИ
Со мной трудно поссориться и нельзя помириться.
:-)
2003-09-08
01:17:00
ПОЖАЛУЙ... ДА.
Чувство юмора - это здравый смысл под щекоткой.
2003-09-08
01:56:00
ФЛЕЙТЫ ИНКОВСКИЕ
Наскочил я на сайт (сугубо для российских пользователей), где полно псевдоиндейской музыки а ля "эль кондор паса" и уже скачал 5 альбомов через модемную-то связь.
И вот встретилась мне музыка, вещица, точнее, которая мгновенно стала для меня мегахитом - слушаю, не устаю, несмотря на некоторое однообразие: одна музыкальная тема с минимальными вариациями повторяется множество раз.
Я проверил на нескольких живых людях - нет, всем она или никак, или "вроде бы ничего так, бодренькая".
А мне, когда я слушаю - очень даже: душа сама рвется в пляс. Я ей, конечно, воли не даю, но одобряю.
2003-09-09
01:08:00
Я ЕЕ ОТРИЦАЮ
Мудрость - это идея-пенсионер*
* Я имел в виду, что когда-то новорожденная идея открывала нечто новое, позволяла иначе взглянуть, быстрее двигаться, иное понять... А после многолетней эксплуатации она теряет новизну, становится общепринятым опытом, мудростью, которая рутинно использует то, что когда-то было открытием.
2003-09-09
01:20:00
ИГОРЬ-СЕВЕРЯНИН
Когда-то и я снисходительно усмехался (даже не читая ни строчки), слыша этот ник виртуала, в умах недалеких современников распавшийся на имя и фамилию "поэта-приказчика от галантереи" : Игорь Северянин.
Не могу сказать, что ровен его талант и что весь мне по душе, но поэтический дар Игоря Северянина несомненен для меня и сам он великолепен в своей безумной лонгэтюдной выдумке, ироничен и смел.
Однажды я уже писал о нем, а сегодня я покажу несколько отрывков его поэзии и одну "МАЛЕНЬКУЮ ЭЛЕГИЮ" целиком.
Итак:
"Я приказал дать "полный". Я нагло приказал
Околдовать природу и перепутать путь!
Я выбросил шоффэра, когда он отказал,
Взревел! И сквозь природу - вовсю и как-нибудь!"
Или так:
"На реке форелевой, в северной губернии,
В лодке, сизым вечером, уток не расстреливай:
Благостны осенние отблески вечерние
В северной губернии, на реке форелевой"
«Воспитан рыцарем» – первый роман о Древнем Мире из эпопеи ХВАК.Представьте себе Древний Мир, населяющий Землю сто пятьдесят лет назад, в мезозое, и живущий по своим сказочным законам. В этом мире есть место всему: героям, злодеям, богам, тироннозаврам, схваткам на мечах… В Древнем Мире жизнь полна опасностей, и люди там – под стать Древнему миру богатыри и герои, буйные, благородные, странные, бесшабашные, мудрые среди которых самые загадочные – Хвак и Зиэль.К Древнему Миру подступают Морево, неведомая угроза, способная уничтожить все живое и разумное, кому как не героям ее остановить?
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Жажда войны и жажда власти — вот главные силы, определяющие всю жизнь, весь уклад Империи.Империя же — центр Древнего Мира, сердце его. Так называемое Морево, конец света, долго подкрадывалось к Древнему Миру — и вот хлынуло на просторы Империи, дабы стереть с лица земли всех ее обитателей.Но обитатели эти — люди, звери, демоны — вовсе не желают сдаваться и принимают бой с жутким безглазым воинством, потому что привыкли к битвам, потому что сражения — это то, чем испокон веков живет и дышит Империя.
И прошли тысячелетия и однажды воскрес Хвак, прощенный Матушкой-Землей, в совсем уже другом мире, да и сам изменился – не узнать. Но жизнь вести начал он такую же, как и прежде!© FantLab.ru.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В сборник произведений современного румынского писателя Иоана Григореску (р. 1930) вошли рассказы об антифашистском движении Сопротивления в Румынии и о сегодняшних трудовых буднях.
«Песчаный берег за Торресалинасом с многочисленными лодками, вытащенными на сушу, служил местом сборища для всего хуторского люда. Растянувшиеся на животе ребятишки играли в карты под тенью судов. Старики покуривали глиняные трубки привезенные из Алжира, и разговаривали о рыбной ловле или о чудных путешествиях, предпринимавшихся в прежние времена в Гибралтар или на берег Африки прежде, чем дьяволу взбрело в голову изобрести то, что называется табачною таможнею…
Отчаянное желание бывшего солдата из Уэльса Риза Гравенора найти сына, пропавшего в водовороте Второй мировой, приводит его во Францию. Париж лежит в руинах, кругом кровь, замешанная на страданиях тысяч людей. Вряд ли сын сумел выжить в этом аду… Но надежда вспыхивает с новой силой, когда помощь в поисках Ризу предлагает находчивая и храбрая Шарлотта. Захватывающая военная история о мужественных, сильных духом людях, готовых отдать жизнь во имя высоких идеалов и безграничной любви.
1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.
Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.
Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.