Жозефина. Книга 1. Виконтесса, гражданка, генеральша - [41]

Жозефина больше не отваживается смотреть на часы. Чтобы приободриться, она думает о своем приданом — Итальянской армии. Баррас убедил Бонапарта, что это он добился назначения его на должность командующего Итальянской армией, якобы обещанную мужу его любовницы. На самом-то деле мысль принадлежала Карно^[109], но Баррас поддержал его в Совете[110]. Неужели маленький корсиканец попросил ее руки ради осуществления своей мечты? Несколькими днями раньше Роза осмелилась упрекнуть «жениха» в том, что он «добивается ее из корысти». Вернувшись к себе домой, тот написал следующие строки:

«9 часов утра.

Я ушел от вас с мучительным чувством и лег спать рассерженным. Мне казалось, что уважение, которого заслуживает мой характер, должно исключить из ваших мыслей ту, что волновала вас вчера вечером. Если она возобладала в вас, сударыня, значит, вы несправедливы, а я очень несчастен!

Вы вообразили, что я люблю вас не ради вас!!! Ради чего же тогда? Ах, сударыня, неужели я впрямь так изменился? Неужели такое низкое чувство могло родиться в такой чистой душе? Но как я ни удивлен сказанным вами, еще больше я дивлюсь чувству, которое при моем пробуждении повлекло меня, забывшего обиду и безвольного, к вашим ногам. Спору нет, трудно опуститься ниже и выказать большую слабость. В чем заключается твое странное могущество, несравненная Жозефина? Одна твоя фраза — и жизнь моя отравлена, сердце раздирается противоположными желаниями, но более сильное чувство, менее мрачное расположение духа влекут меня к тебе, возвращают назад. Я чувствую, если у нас будут споры, не бери в расчет мое сердце и совесть: ты покорила их, и они всегда на твоей стороне.

Но хорошо ли ты отдохнула, mio dolce amor? Подумала ли хоть раз-другой обо мне? Целую тебя трижды: раз в грудь, раз в губы, раз в глаза».

Конец письма доказывал, что Жозефина беспокоилась пожалуй что и зря.

Но была еще его семья, эти корсиканцы, страшившие Жозефину еще до знакомства с ними. Побаиваясь их реакции, Бонапарт скрыл от них свой брак. Он не поставил в известность о нем ни брата Жозефа, старшего мужчину в семье, ни свою мать г-жу Летицию, la madre. Роза догадывалась, как они вознегодуют: жениться на вдове, которая старше мужа и, сверх того, принесет ему в приданое двоих детей, которых надо содержать, хоть они и не принадлежат к их клану! На парижанке, легкомысленной моднице и мотовке! На бывшей виконтессе, вдове генерала и экс-председателя Учредительного собрания. Как она будет смотреть на своих золовок? И эта важная дама мешает дорогому Наполеоне жениться на маленькой Клари, которая плачет сейчас из-за того, что «ей не разрешают больше любить его и думать о нем!» Бедную Дезире, которая только что написала бывшему жениху:

«Вы — женаты! Не могу привыкнуть к этой мысли. Она меня убивает. Она невыносима. Я докажу вам, что я вернее слову, чем вы, и хотя вы разорвали связывавшие нас узы, никогда не обручусь с другим, никогда не выйду замуж».

Выйдет! И даже станет королевой Швеции и Норвегии, но пока что ясно одно: Жюли, сестра Дезире и супруга Жозефа, будет Жозефине врагом.

Внезапно раздается звон сабли, волочащейся по каменной лестнице. Дверь распахивается.

Это Бонапарт в сопровождении Лемаруа.

Не дав себе труда извиниться, он набрасывается на комиссара, расталкивает и будит его:

— Живо, сударь, пожените нас!

Заспанный Колен мямлит странный брачный договор, где жених «Наполеоне Бонапарте, сын Карло Бонапарте, рантье, и Летиции Рамолино», стареет на полтора года, а невеста, «Мари Жозефа Роза Таше родом с Мартиники, Наветренные острова», молодеет на четыре, договор, свидетелем при заключении которого не мог быть подписавшийся под ним Лемаруа, поскольку он не достиг совершеннолетия, а лицо, замещающее мэра, не имело никакого права соединять двух граждан именем закона и утром представлять договор на подпись Леклерку.

Пять минут спустя на тротуаре улицы д'Антен все прощаются, Тальен и Баррас садятся в экипаж — первый живет в Шайо, второй в Люксембургском дворце; Кальмеле и Лемаруа уходят пешком, поскольку идти им два шага — одному на Вандомскую площадь, другому на улицу Капуцинок. Жозефина, вернувшись под руку с мужем в маленький особняк на улице Шантрен, в свой черед вступает в Историю.

Но кто в силах предвидеть блистательное будущее?

* * *

Когда новобрачные входят в спальню, Фортюне отказывается слезть с кровати. Он кусает Бонапарта за икру, и тот вынужден уступить мопсу.

На следующий день, 10 марта, молодые едут в Сен-Жермен навестить Гортензию в пансионе Кампан на улице Единства, ныне улице Урсулинок, 42. Тринадцатилетняя девочка поглядывает на отчима без нежности и восхищения.

Тулон — всего лишь подвиг безвестного капитана, проявившего свой талант, пусть даже гений, в применении только одного из родов войск^[111], только в одном сражении. Поэтому брак матери кажется Гортензии мезальянсом. Ведь она была женой командующего армией, председателя Учредительного Собрания и чуть было не вышла за Гоша!

Сделав вид, что не замечает хмурого лица девочки, Бонапарт щиплет ее за ухо и объявляет г-же Кампан;

— Мне придется поместить к вам свою сестренку Каролину