Жизнеописание малых королей - [49]

Ошеа начал проповедовать позднее, чем Амос. Нервная внешняя политика израильских королей к тому времени уже выродилась в метание от одной великой державы к другой, от Египта к Ассирии и обратно. Общество окончательно разложилось и ринулось за спасением к иноземным оракулам, гадалкам и вещунам, принося жертвы "баалам и астартам" под деревьями, на горах и у сельских жертвенников.

Но разве может утешить "вера на всякий случай"!

Ошеа призывает народ вернуться к Богу: Он растерзал – Он и излечит. Он ранил – Он и перевяжет раны<...> Ибо Бог любит <...> поэтому и бичует через пророков и побивает словами уст своих. Пусть не являются к нему с жертвами? Любовь приятна ему, а не жертвы <...> Пусть возвратятся к своему Богу – Ассирия не спасёт их. Бог, единый со времени исхода из Египта,– единственный их спаситель <...> Пусть ищут Бога, ещё есть время. Он явится, чтобы научить их справедливости. Они посеяли зло и пожали беззаконие – пусть посеют справедливость и пожнут милосердие.

Пророки предсказывают, что Израиль будет растоптан марширующим по Кнаану Железным Ассирийцем, но они и утешают: за заслуги предков-праведников, отцов нации, этот грешный-прегрешный народ Божий сохранится и восстановится для нового витка жизни и истории, тогда как Железный Ассириец будет – и довольно скоро – ржаветь в месопотамских болотах.

Но спасётся не это поколение циничных обирателей бедняков, спешащее насладиться сладкой жизнью, пока ещё не пылает Шомрон, – нет, – говорит Амос, – только не это! "Коровам башанским" не помогут никакие покаяния в храмах – они обречены погибнуть.

Но народ Божий сохранится![28]

Конечно, ни одно из малых кнаанских государств не могло выстоять против наступающей орды. Ассирия проглотила их по одному. Израильская столица Шомрон при последнем короле, Хошеа, отбивала осаду целых три года! Это сражение оказалось для царя Ассирии Саргона II более длительным и кровопролитным, чем полное завоевание таких стран Кнаана, как Финикия или Филистия.

Но вернёмся немного назад – к королю Менахему бен-Гади, в его дворец в Шомроне в дни, предшествующие появлению царя Ассирии в пределах Израиля. Что за картину рисуют не слишком щедрые на факты источники?

Население страны готовилось к обороне. Собирались ополчения всех десяти племён Израиля, за крепостными стенами Шомрона создавались запасы оружия, продовольствия и воды, укреплялись башни, пополнялся бойцами столичный гарнизон. Главную нагрузку в сборе людей и средств возложили на землевладельцев. И тяжёлый военный налог был бы собран ради обороны страны, если бы со вступлением ассирийских орд в Израиль его король не проявил неожиданное малодушие.

<...> Пулу, царь ашшурский, пришёл в страну. И дал Менахем Пулу тысячу талантов серебра, <...> чтобы утвердить царство в руке своей. И взыскал Менахем это серебро с израильтян, со всех богатых людей, по пятидесяти шекелей серебра с каждого человека, чтобы отдать царю Ашшура. (По моим подсчётам, каждый земледелец должен был уплатить в переводе на серебро по 725 кг.). Ради сохранения своей власти король Израиля разорил страну, подорвал её хозяйство, вместо всеобщего энтузиазма и готовности к тяжёлым боям посеял недовольство и раздоры. Пророки повторяли: такое унизительное соглашение с врагом даст только временное затишье, Ассирия ещё вернётся, чтобы превратить Израиль в свою колонию. Многие из несогласных с капитуляцией аристократов увели свои боевые отряды в родные селения и объявили, что будут готовиться к новому вторжению Ассирии. Менахем бен-Гади остался в родной Тирце, где десять лет назад получил власть в результате заговора. Здесь он вскоре и скончался – единственный из шести последних израильских королей умерший своей смертью.

А прочие деяния Менахема и всё, что он сделал, описано в книге-летописи израильских королей. И почил Менахем с отцами своими, и стал королём вместо него Пекахия, сын его.

Пекахии не удалось помириться с аристократами. Через два года он был убит своими земляками гил'адцами из числа королевских телохранителей. Во главе полусотни заговорщиков стояли Аргов и Арея, а душой переворота был Пеках бен-Ремальяу, которого тут же и помазали в короли[29]. Пеках оказался истинным солдатом – не слишком умным, зато решительным. Он тут же начал подготовку к войне с Ассирией и, чувствуя поддержку израильтян, изменил и внешнюю политику страны, подчинив её одной идее – созданию военного союза государств Кнаана против ассирийского нашествия. Он заключает договор с воинственным Рецином – новым королём Дамаска, вовлекает в союз своих заиорданских вассалов и начинает тайные переговоры с Египтом. Неожиданное упрямство выказывает король Иудеи Ахаз, категорически отказавшийся выступить против Ассирии, чьим данником он стал после предыдущего похода Тиглатпаласара. Пеках делает несколько попыток переубедить Ахаза, приезжает в Иерусалим и объясняет, что уже в силу своего географического положения – между Израилем и Египтом – Иудея не сможет оставаться нейтральной в будущей войне. Но Ахаз, сознавая слабость своей страны и слушаясь советов пророков, отказывается вступить в антиассирийскую коалицию да ещё и старается отговорить короля Пекаха от опрометчивого шага. Обозлённый, тот возвращается к себе в Шомрон и после совещания с Рецином публично обещает явиться с армией в Иерусалим и задать трёпку "потомку Давидову".