Жизнь за грезы, или Околдованная женщина - [69]

Но Вадим не сдавался и, как христианин, обязан лично принять участие в поисковых операциях. Он просил, убеждал, требовал разрешить ему участвовать в поиске. «Я сын Германа, космонавта, погибшего в катастрофе, и нет никаких законных оснований отказать мне участвовать в поиске останков или хотя бы места гибели отца. Отдать ему мои последние почести как христианина — моя обязанность».

И служители администрации Верховного правителя не устояли перед натиском Вадима. Они разрешили ему принять участие в поисках места катастрофы и останков погибших космонавтов Германа и Павла, если такие чудом остались на Тибетской земле.

Но прежде чем разрешить Вадиму отправиться на поиск, ему пришлось выполнить много формальностей, вплоть до того, что от него потребовали кровью подписать обязательства никогда никому и ни при каких обстоятельствах не разглашать ничего, ставшего ему известным, связанного с катастрофой космического корабля. Даже сам факт катастрофы является тайной Духовного правителя, и он, этот факт, не подлежит разглашению. После выполнения необходимых формальностей и подробного инструктажа, Вадиму прикрепили Но-гун-ена, опытного проводника и честного служителя Вере и Духовному правителю, в качестве переводчика, проводника и охранника. Снабдили их необходимыми инструментами и принадлежностями скалолазания, нужным провиантом и отправили в путь к месту предполагаемой катастрофы космического корабля.

Места предполагаемой трагедии указал Вадим, располагавший данными Космического агентства Северной страны. Эти данные тщательно скрывались и никому не разглашались чиновниками Духовного правителя. У них был один ответ: «Катастрофы не было. Нам это неизвестно».

Вадим в сопровождении своего охранника отправился в отроги Гималаев с целью найти место падения космического корабля Германа и убедиться в том, что отец погиб, и, если представится возможность, отдать ему последнюю гражданскую дань — похоронить его останки по христианскому обычаю.

Долго ли, коротко ли Вадим со своим спутником бродили по горным хребтам и перевалам в поисках удачи: осмотрели десятки мест, где предположительно, по словам местных жителей, могли упасть обломки развалившегося космического корабля. Но все эти поиски и скитания оказались безуспешными. И вот вдруг спутник Вадима указал на обрыв, куда, по его предположению, могли упасть обломки космического корабля. Вадим с радостью бросился к тому месту, куда указывал его спутник. И действительно заметил, как ему показалось, следы упавших обломков. Он приблизился к самому обрыву и увидел внизу что-то темное, напоминающее кусок какого-то совсем непонятного изделия.

Вадим осторожно приблизился к самому краю обрыва и отчетливо увидел на снегу следы скользящего какого-то предмета. Никакого предмета он не увидел. Но след чего-то, подобного непонятному предмету, был отчетливо виден. Он подозвал к себе своего спутника и указал ему след на снегу. Спутник Вадима удивленно раскрыл глаза и кивком головы указал, что след он увидел, но потом объяснил, что не понимает радости Вадима. Ведь след на снегу мог оставить или снежный ком или кусок горной породы, оторвавшийся от скалы и покатившийся по склону вниз.

Но Вадим не унимался и старался подробнее все осмотреть вокруг и как можно точнее установить, что могло оставить такой заметный след? Он беспокоился о том, чтобы эта единственная находка за столь длительный поиск не оказалась очередным обманом надежды. И вот, всматриваясь через бинокль в след, Вадим очень близко приблизился к самому краю обрыва и... сорвался с обрыва и стремглав покатился по следу вниз в пропасть. Оставшийся на обрыве спутник, он же охранник Вадима, сначала растерялся от случившегося, потом осмотрелся вокруг и попытался как-то закрепить на обрыве конец веревки, чтобы по ней спуститься вниз и помочь несчастному Вадиму. Он кое-как вбил в трещину металлический крюк, закрепил за него конец веревок и осторожно стал спускаться вниз в том направлении, куда упал Вадим. Спускался он долго со всеми предосторожностями, которые должен соблюдать скалолаз, но веревка кончилась, а дна пропасти, куда упал Вадим, так и не достиг. В темноте, которая быстро наступила в ущелье, он ничего не мог увидеть дальше двух-трех метров.

Зависая на веревке и удерживаясь за выступ скалы, Но-гун-ен понял, что дальнейшее его пребывание в таком висячем положении ничего хорошего не принесет ни ему, ни Вадиму. Но-гун-ен решил подняться опять на обрыв и попытаться там, наверху, в более удобном положении, найти какое-нибудь более хорошее решение, чтобы помочь своему подопечному.

Трудно было Но-гун-ену подняться наверх, на обрыв. Он несколько раз срывался и падал вниз, но закрепленная за его пояс веревка спасала его. Он не разбился и не повредил ни одного члена своего тела. Отказаться же от подъема наверх на обрыв он не мог, так как находился в висячем положении на веревке длительное время. Отвязать от пояса конец веревки и броситься в пропасть грозило самоубийством. Он не видел дна пропасти. Он не знал, что там, на дне, есть и можно ли, бросившись вниз, остаться живым. Может быть, Вадим чудом остался живым и ему нужна помощь, а он, Но-гун-ен, вместо помощи другу и подопечному сам сознательно гибнет, а не принимает мер к оказанию помощи. Нет, так нельзя. Надо придумать такое, что поможет остаться живым самому и помочь Вадиму. Иначе нельзя.