Жизнь в авиации - [21]

Шрифт
Интервал

Вижу, что Керченский пролив уже позади, а впереди какой-то аэродром. Недолго думая, принял решение сесть с ходу, тем более что взлетно-посадочная полоса свободна.

Сел с перелетом от посадочного "Т", и самолет выкатился на окраину аэродрома, левым колесом залез в канаву и левой плоскостью коснулся земли, повредив в консоли сигнальную лампочку.

Мы с воздушным стрелком вылезли из самолета. Николай остался у самолета, а я пошел в штаб истребительного полка, чтобы дозвониться через штаб нашей дивизии в свой полк. Дозвонился.

- Договоритесь самолет сдать истребителям, а сами возвращайтесь в полк, он находится в 20 километрах от аэродрома вашей посадки.

Так мы и сделали. Боевые действия продолжались. С аэродрома Ахтанизовский, где это случилось, можно было взлетать на запад, в сторону еще не разминированного поля, либо на восток, где раскинулся Ахтанизовский лиман с заболоченными берегами. В конце ноября шли надоедливые частые дожди. Повсюду, даже на взлетной полосе, стояла непролазная кубанская грязь. Чтобы при взлете сдвинуть с места ревущий на полном газу самолет, приходилось раскачивать его чуть ли не всей эскадрильей. Особенно было много хлопот у наших техников и мотористов. А девушки-оружейницы кроме тяжелого, далеко не женского труда - подвески бомб, снаряжения боеприпасами пушек и пулеметов - по ночам несли дежурство в карауле. Время было очень напряженное. В начале декабря создалось критическое положение у десантников на Эльтигене. Надо было во что бы то ни стало поддержать моряков огнем с воздуха, а также боеприпасами и продовольствием.

Было принято решение выполнять задание небольшими группами. Но при этом был огромный риск. Самолет мог не взлететь. Командование полка и дивизии это прекрасно понимало. Но последний приказ командира авиадивизии генерала Гетьмана после доклада командира полка Галущенко, что аэродром непригоден к полетам, был таков: - Взлетать! Не взлетит, считать боевой потерей.

В армии, тем более на войне, приказ не обсуждался, а принимались все меры, чтобы он был выполнен точно и в срок.

Первая четверка взлетела. Взяли курс на Эльтиген. Вторая четверка стала выруливать на старт. В ней состоял и мой экипаж. Первый самолет застрял. Его раскачивают. Тронулся. С форсажом взлетел. Аналогично 2-й и 3-й. Моя очередь выруливать. Перед стартом травяной покров смешался с жижицей и грязью. Выруливая, предыдущие самолеты почти всю землю смесили в полосе взлета самолетов. Колеса моего самолета погрузились по ступицу. На полном газу не рулю, а ползу. С трудом занял позицию на старте. Слышу команду: - Четвертый, взлет!

Даю газ. Мотор ревет, но самолет не трогается с места. Подбежали техники. Схватились по 3-4 человека за каждую плоскость и давай раскачивать самолет. Стронулся с места. Техники отскочили. Делаю разбег. Самолет медленно набирает скорость. Аэродром-то небольшой. Даю форсаж. Через 4-5 секунд услышал резкие перебои в работе мотора. Убрал форсаж. Скорость не увеличивается. До границы аэродрома остается малое расстояние. Снова даю форсаж. Опять перебои и тут же вижу впереди камыши Ахтанизовского лимана. Шасси цепляются за эти камыши, затем за ледяную корку лимана и самолет на полном газу переворачивается на спину, то есть произошел, как называют в авиации, полный "капот".

Когда самолет стал переворачиваться, я убрал газ, и голову наклонил к приборной доске. Самолет перевернулся и начал тонуть в этой ледяной трясине. Чувствую, как грязь стала подступать к ушам. Ларинги, которые были закреплены на шее для ведения радиосвязи, стали сильно жечь шею. Ноги вверху. Левая рука зажата сидением. Правая свободна. Кое-как расстегнул ларинги. Дышать стало легче. А тут из бака полился бензин Б-92 с едкими веществами небольшой струйкой прямо мне в лицо и на грудь. Хочу немного повернуться, не получается. Слышу удары в самолете задней кабины. Там воздушный стрелок. Он, видимо, гибнет. Связь прекратилась, вернее оборвалась, и я ничего не знаю, что с ним, да и помочь ему никак не могу.

Ужас охватил меня. Голову немного откинул в сторону. Бензин стал литься только на грудь. Тело начинает жечь, и я чувствую, что сознание покидает меня. Казалось, что меня пытают какими-то раскаленными прутьями, а я отстраняюсь от них. Через некоторое время грязь подступила ко рту. Дышать становится еще труднее. Правой рукой отгребаю ото рта грязь, вздохну и становится легче. Но этот проклятый бензин. А я еще был одет в шерстяной свитер. Он весь намок в бензине. Все тело горит. Стуки и удары в задней кабине прекратились. Меня охватила злоба. Погибает или уже погиб мой боевой друг, а я ему ничем не могу помочь. И снова потерял сознание. Ведь вишу-то я вниз головой. Да еще бензиновые пары. На мое счастье самолет прекратил дальше погружаться в это месиво камышей с илом, и в кабине образовалась пустота, которую заполнил проникающий снаружи воздух. Через какое-то время, а это были долгие часы, я почувствовал рядом с моим ртом руку другого человека и слышу голос Фимы Фишелевича, нашего полкового врача: - Вася, потерпи, сейчас мы тебя вытащим.


Рекомендуем почитать
Молодежь Русского Зарубежья. Воспоминания 1941–1951

Рассказ о жизни и делах молодежи Русского Зарубежья в Европе в годы Второй мировой войны, а также накануне войны и после нее: личные воспоминания, подкрепленные множеством документальных ссылок. Книга интересна историкам молодежных движений, особенно русского скаутизма-разведчества и Народно-Трудового Союза, историкам Русского Зарубежья, историкам Второй мировой войны, а также широкому кругу читателей, желающих узнать, чем жила русская молодежь по другую сторону фронта войны 1941-1945 гг. Издано при участии Posev-Frankfurt/Main.


Заяшников Сергей Иванович. Биография

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Жизнь сэра Артура Конан Дойла. Человек, который был Шерлоком Холмсом

Уникальное издание, основанное на достоверном материале, почерпнутом автором из писем, дневников, записных книжек Артура Конан Дойла, а также из подлинных газетных публикаций и архивных документов. Вы узнаете множество малоизвестных фактов о жизни и творчестве писателя, о блестящем расследовании им реальных уголовных дел, а также о его знаменитом персонаже Шерлоке Холмсе, которого Конан Дойл не раз порывался «убить».


Русская книга о Марке Шагале. Том 2

Это издание подводит итог многолетних разысканий о Марке Шагале с целью собрать весь известный материал (печатный, архивный, иллюстративный), относящийся к российским годам жизни художника и его связям с Россией. Книга не только обобщает большой объем предшествующих исследований и публикаций, но и вводит в научный оборот значительный корпус новых документов, позволяющих прояснить важные факты и обстоятельства шагаловской биографии. Таковы, к примеру, сведения о родословии и семье художника, свод документов о его деятельности на посту комиссара по делам искусств в революционном Витебске, дипломатическая переписка по поводу его визита в Москву и Ленинград в 1973 году, и в особой мере его обширная переписка с русскоязычными корреспондентами.


Дуэли Лермонтова. Дуэльный кодекс де Шатовильяра

Настоящие материалы подготовлены в связи с 200-летней годовщиной рождения великого русского поэта М. Ю. Лермонтова, которая празднуется в 2014 году. Условно книгу можно разделить на две части: первая часть содержит описание дуэлей Лермонтова, а вторая – краткие пояснения к впервые издаваемому на русском языке Дуэльному кодексу де Шатовильяра.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).