Жизнь - [9]

Он протянул Аксинье Ивановне руку. Она ответила слабым рукопожатием. Доброполов взглянул на часы. До начала переправы оставалось 15 минут. Он стал подниматься по лестнице и, когда уже был наверху, кто-то схватил его за рукав.

— Товарищ командир… — услышал он торопливый взволнованный шопот.

Доброполов обернулся. Из сумрака на него смотрели светящиеся глаза Аксиньи Ивановны. Она совала ему в руку какой-то маленький тряпичный узелок.

— Возьмите, товарищ командир… От меня и моей мамушки. Храни вас господь. За Митяшку, за всех нас, что живы…

И не успел Доброполов что-либо ответить, как теплые руки обвили его шею, короткий сильный поцелуй ожег щеку.

Послышался свист снаряда. Доброполов быстро столкнул женщину обратно в погреб…

IV

Пропахший болотной гнилью, плоский, недвижимый туман выстилался над Нессой. Доброполов окунулся в него, как в холодную воду, полз, осторожно передвигая ноги. За ним неслышно скользил связной Володя. Немцы, выпустившие недавно несколько тяжелых мин, не стреляли. Тишина ночи нарушалась только сонным бормотаньем лягушек. Берег казался безлюдным, но Доброполов слышал дыхание своих людей; ему казалось даже, что он чувствует запах их пота. За каждым кустиком, в каждом наскоро вырытом окопе притаились бойцы. Он натыкался на них в темноте, и они, желая показать, что узнали своего командира, произносили еле слышным топотом: «товарищ старший лейтенант…»

Над рекой, там и сям, безмолвно вспыхивали ракеты, горели ровным предостерегающим светом. Где-то далеко, за лесами, на вражеской стороне поднималось красное, как кровь, зарево. В нем растворялся блекнущий предрассветный свет звезд.

Доброполов дополз до наспех вырытого ротного командного пункта, который был в пятидесяти шагах от разрушенного домика, почти у самого берега. Возле укрытия он заметил приникшую к замаскированной кустарником насыпи долговязую фигуру Евсея Пуговкина. Можно было подумать, что спит, но нагнувшись к нему, Доброполов увидел строгий блеск глаз, нацеленный в сторону врага автомат.

Доброполов опустился под навес укрытия. На правой щеке его теплилось ощущение поцелуя Аксиньи Ивановны, сердце билось легко и радостно. Не в силах больше сдерживать любопытства, он вынул из полевой сумки узелок, нажал кнопку фонарика. Он хотел уже развязать пестренький, расшитый голубыми узорами платок, но в этот миг послышались чьи-то шаги. «Скажут еще — перед боем пустяками занимается командир», — смущенно подумал он и, торопливо взглянув на ручные часы, которые показывали без пяти минут два, быстро сунул узелок обратно в сумку, вышел из укрытия. Перед ним стоял Валентин Бойко.

— Саперы уже на том берегу, — прошептал он. — Работают ловко.

— Помимо Ветрова никто не ранен? — спросил Доброполов.

— Никто, товарищ старший лейтенант.

— Вот и хорошо… Совсем хорошо, — сказал Доброполов, удивляясь мягкости своего голоса и глядел в ту сторону, откуда должна была взвиться зеленая ракета — сигнал к переправе.

— Вы идете первым, Бойко. Понимаете — первым… Забейте еще один гол в фашистские ворота, — шепнул он и пожал руку лейтенанта. — Желаю успеха!

Бойко исчез.

«Что же это такое там в узелке? Что такое они с бабкой могли мне подарить», — беспокойно думал он. — «Погляжу утром, как управлюсь с фрицами… Но как она похожа на мою Иринку… Эх, брат Доброполов, не ко времени развлекаешься… Размяк совсем, агроном», — упрекнул он себя.

Вдруг зеленое сияние вспыхнуло над ближайшей высотой — вправо от усадьбы, и в ту же секунду Доброполов увидел, как от насыпи неслышно отделилась фигура Евсея Пуговкина. По всему берегу словно пронесся легкий шорох ветра.

И все вокруг сразу преобразилось, стало необыкновенным, значительным — и начавшее светлеть небо, и белый предутренний туман, и запахи болотных трав, и каждый самый незначительный звук.

— Пойдем, Володя, и мы, — прошептал Доброполов связному.

— Возьмите свой автомат, — сказал Богатов… И они тронулись в опасный путь. За ними неотступно следовали связные всех трех взводов.

Туман над Нессой сгущался. Он подымался не выше полутора-двух метров над землей, и людям, встававшим во весь рост, едва накрывал голову. Такие низкие туманы часто залегают ночами в лесистых болотных местах и как бы созданы самой природой для скрытных передвижений.

Ширина Нессы на участке Доброполова едва достигала тридцати метров, за нею следовала полоса болот шириной в километр, а дальше круто поднималась покрытая редким орешником высота…

Немцы все еще, повидимому, не ждали переправы именно здесь, через топкое болото, отделявшее Нессу от высоты. Их внимание было направлено туда, где горбился взорванный ими мост, и большак, разрезавший лес надвое, вел к старинному маленькому городку со множеством церквей. Этот городок лежал за высотой, которую предстояло взять Доброполову.

При всем старании он не мог руководить переправой так, как ему хотелось. Нельзя было присутствовать сразу во всех местах, в тумане и темноте видеть движение всех сразу. Да в этом и не было необходимости. Как только колесики военной машины пришли в движение, люди, охваченные единым стремлением, рванулись вперед и Доброполову оставалось только направлять этот могучий поток.