«Жизнь прошла. А молодость длится…» Путеводитель по книге Ирины Одоевцевой «На берегах Невы» - [252]

, кудлатый, с очень толстыми губами, всегда мокрыми” (229, с. 138).

О. Мочалова передает рассказ Гумилева о встрече с Блюмкиным так:

“Вчера в Союзе за мной по пятам все ходил какой-то человек и читал мои стихи. Я говорил – есть такое и такое есть…

Он мне надоел. Кто же вы? – спросил я. Оказалось, это убийца германского посла Мирбаха. Ну, убить посла – невелика заслуга, – сказал я, – но что вы сделали это среди белого дня, в толпе людей – замечательно” (137, с. 122).

Для цитирования в комментируемом отрывке О. выбрала едва ли не самые известные строки едва ли не самого популярного стихотворения Гумилева, написанного в 1909 г.:

На полярных морях и на южных,

По изгибам зеленых зыбей,

Меж базальтовых скал и жемчужных

Шелестят паруса кораблей.

Быстрокрылых ведут капитаны,

Открыватели новых земель,

Для кого не страшны ураганы,

Кто изведал мальстремы и мель,

Чья не пылью затерянных хартий, —

Солью моря пропитана грудь,

Кто иглой на разорванной карте

Отмечает свой дерзостный путь

И, взойдя на трепещущий мостик,

Вспоминает покинутый порт,

Отряхая ударами трости

Клочья пены с высоких ботфорт,

Или, бунт на борту обнаружив,

Из-за пояса рвет пистолет,

Так что сыпется золото с кружев,

С розоватых брабантских манжет.

Пусть безумствует море и хлещет,

Гребни волн поднялись в небеса,

Ни один пред грозой не трепещет,

Ни один не свернет паруса.

Разве трусам даны эти руки,

Этот острый, уверенный взгляд

Что умеет на вражьи фелуки

Неожиданно бросить фрегат,

Меткой пулей, острогой железной

Настигать исполинских китов

И приметить в ночи многозвездной

Охранительный свет маяков?

(122, т. 1, с. 142–143)

С. 356–357Вернувшись в Петербург… – И уйти, и не возвращаться больше… – Цитируется стихотворение Гумилева 1921 г.:

Старый бродяга в Аддис-Абебе,

Покоривший многие племена,

Прислал ко мне черного копьеносца

С приветом, составленным из моих стихов.

Лейтенант, водивший канонерки

Под огнем неприятельских батарей,

Целую ночь над южным морем

Читал мне на память мои стихи.

Человек, среди толпы народа

Застреливший императорского посла,

Подошел пожать мне руку,

Поблагодарить за мои стихи.

Много их, сильных, злых и веселых,

Убивавших слонов и людей,

Умиравших от жажды в пустыне,

Замерзавших на кромке вечного льда,

Верных нашей планете,

Сильной, веселой и злой,

Возят мои книги в седельной сумке,

Читают их в пальмовой роще,

Забывают на тонущем корабле.

Я не оскорбляю их неврастенией,

Не унижаю душевной теплотой,

Не надоедаю многозначительными намеками

На содержимое выеденного яйца,

Но когда вокруг свищут пули

Когда волны ломают борта,

Я учу их, как не бояться,

Не бояться и делать что надо.

И когда женщина с прекрасным лицом,

Единственно дорогим во вселенной,

Скажет: я не люблю вас,

Я учу их, как улыбнуться,

И уйти и не возвращаться больше.

А когда придет их последний час,

Ровный, красный туман застелит взоры,

Я научу их сразу припомнить

Всю жестокую, милую жизнь,

Всю родную, странную землю,

И, представ перед ликом Бога

С простыми и мудрыми словами,

Ждать спокойно Его суда.

(122, т. 2, с. 60–62)

С. 357…Сологуб и Анастасия Николаевна… – Писательница Анастасия Николаевна Чеботаревская (1876–1921) вышла замуж за Сологуба в 1908 г.

С. 357У Пронина – и это удивительно – в Москве большая пустая квартира. – Пронин тогда жил по адресу: Крестовоздвиженский переулок, д. 9, кв. 12 (353, с. 143).

С. 357–358Но сейчас ее тревога вполне обоснована. – …бросится с моста в Неву. – Сравните с портретом Чеботаревской в мемуарах Г. Иванова: “Жена Сологуба, Анастасия Чеботаревская, была маленькая, смуглая, беспокойная. Главное – беспокойная. В самые спокойные еще времена – всегда беспокоилась” (157, т. 3, с. 140).

Сологуб просил разрешения выехать вместе с женой за границу с мая 1920 г. Заграничные паспорта были вручены супругам в феврале 1921 г., однако через три недели они были отобраны. 19 мая этого года Секретариат ЦК РКП(б) в очередной раз отказал Сологубу в его прошении. 12 июля, т. е. через неделю после встречи О. с Сологубом и его женой у Пронина, Политбюро ЦК РКП(б) неожиданно согласилось отпустить их за границу (13 июля Троцкий телеграфировал об этом писателю), но 23 сентября отчаявшаяся Чеботаревская бросилась с Тучкова моста в речку Ждановку, и после ее смерти Сологуб уже не предпринимал попыток эмигрировать (см. также: 212, с. 95; 415, с. 66–71; 380, с. 299–301). Источником знаний О. обо всей этой истории почти наверняка послужил мемуарный очерк о Сологубе из “Некрополя” Ходасевича. Приведем здесь финальный пассаж соответствующего фрагмента очерка: “Вся эта история поколебала душевное равновесие Анастасии Николаевны: когда все уже было улажено и чуть ли не назначен день отъезда, в припадке меланхолии она бросилась в Неву с Тучкова моста” (387, с. 177). Отметим, что, пораженная душевной болезнью, с собой покончила мать Чеботаревской, а сама она тоже страдала от психастении (380, с. 290, 300).

Для того чтобы скорее вырваться из “этого ада”… — Сравните в мемуарах Г. Иванова: “«Вырваться из ада» – на это последние месяцы ее жизни были направлены все силы души, все ее «беспокойство». Она не говорила и не думала уже ни о чем другом. «Вырваться из ада». И вот после долгих, утомительных, изводящих хлопот – двери «ада» приоткрылись. Через две-три недели будет получен заграничный паспорт. Это наверное. «Друзья» помогли, «враги» отступились” (157, т. 3, с. 141). Однако Иванов далее путает и сообщает, что Чеботаревская бросилась в Неву с Николаевского моста (там же, с. 142).