Жизнь по-американски - [36]

Хотя я и оформил дом на родителей, Джек чувствовал в нем себя как-то скованно, неспокойно. Тогда, посоветовавшись с матерью, я подготовил план действий, который сработал с какой-то магической силой. Я сказал отцу, что не успеваю справляться с письмами своих почитателей, и осторожно спросил его:

— Знаешь, я не настаиваю, конечно, но не можешь ли ты мне помочь? Просто ума не приложу, что делать с этой почтой, когда отвечать, где взять столько фото с автографами на память. Как бы ты отнесся к тому, чтобы стать, ну, скажем, моим секретарем, получая при этом зарплату в студии? Обязанности твои будут состоять в том, чтобы каждый день брать почту, просматривать ее, заказывать фото и т. д.

Предложение отца соблазнило. Это была настоящая работа, дающая ему удовлетворение, и он с охотой принялся за дело.

Однажды Джек показал мне письмо молодой женщины, которая сообщала, что умирает и перед смертью хотела бы взглянуть на мою фотографию.

Я подумал было, что это уловка, к которой прибегают поклонницы, чтобы получить фото актера, но Джек убедил меня фотографию выслать. Спустя какое-то время пришел ответ от сиделки, которая писала, что ее больная, Мэри, умерла счастливой, прижимая к груди мой портрет.

Джек ни разу не упрекнул меня в том, что я сперва не поверил этой женщине. Он продолжал заниматься моей почтой до того самого дня, когда сердце окончательно отказало ему и он умер в возрасте 58 лет, в том самом доме в Калифорнии, который успел полюбить.

Сначала я считал, что ранняя смерть отца вызвана пристрастием к алкоголю. Теперь же подозреваю, что он сорвал свое сердце курением. Курил он много, выкуривая три пачки в день. Причем первую сигарету он прикуривал от спички, а все следующие — одну от другой.

Я думаю, что дом в Калифорнии, который он любил, и работа на студии в конце концов помогли бы ему одолеть проклятие, преследовавшее его столь долго. В тот день, когда мама позвонила мне, чтобы сообщить о его смерти, я был в командировке на Северо-Востоке по делам студии. Нел вспомнила, как однажды вечером застала отца стоящим в задумчивости у окна. Увидев ее, Джек заговорил о своем пьянстве и о том, что, если бы он не пил, их жизнь могла бы сложиться совсем иначе. Потом он добавил, что решил больше не прикасаться к спиртному, на что она заметила: "Ах, Джек, сколько раз я уже слышала эти слова!" "Я докажу тебе свою решимость", — ответил он и исчез из комнаты, вернувшись через некоторое время с огромным сосудом вина: Джек прятал его от матери. Вылив вино в раковину, отец вдребезги разбил и сам сосуд.

Мама рассказала мне, что Джек вновь стал ходить в католическую церковь неподалеку от дома. Как однажды заметил мне Джимми Кэгни, "он услышал шелест крыльев".

Когда я поспешно вернулся в Калифорнию, Нел рассказала мне еще об одном эпизоде, которым я дорожу. В то время когда должна была состояться премьера фильма о Рокне, Нел сказала мне, как хочется Джеку, ирландцу до мозга костей, побывать там. Я забронировал ему место в одном из поездов студии, умчавших нас в Саут-Бенд на церемонию представления фильма.

Перед смертью Джек вспоминал эту поездку, которая так много для него значила. "Я был там, — повторял он, — когда наш сын стал знаменит".

Несмотря на то что Джеку так и не удалось полностью избавиться от своего проклятия, они с Нел были счастливы, их связывали долгие годы любви.

Мама последовала за ним через двадцать один год, после долгих, мучительных лет болезни, которую сегодня называют болезнью Альцгеймера[21].

12

Боюсь, что самые прекрасные моменты своей артистической карьеры я провел в постели: смерть Гиппа в фильме о Рокне, затем сцена в фильме "Королевская регата", герой которого потерял ноги в результате мести хирурга-садиста, взбешенного его романом с его дочерью.

Готовиться к этой сцене я начал задолго. По замыслу сценариста, я должен был лежать без сознания в постели, затем очнуться, обнаружить, что лишился ног, и закричать: "Рэнди (моя жена, роль которой исполняла Энн Шеридан), а где все остальное?" Еще задолго до съемок я постоянно думал над этой сценой. Настолько ли герой приходит в сознание, чтобы смог закричать? Я решил посоветоваться с врачами, как чувствует себя человек после такой операции, но случая не подвернулось. Наконец, час пробил. Когда я пришел на съемочную площадку, то обнаружил, что в матраце, на котором я должен лежать, вырезана огромная дыра для моих ног. Меня попросили прилечь на постель, чтобы проверить, все ли сделано правильно. Забравшись под одеяло, я тотчас же провалился ногами в дыру, а тело мое под одеялом казалось коротким, кончающимся где-то у бедер. Ног не было, дальше шло плоское, ровное одеяло. Мне сказали, что я могу встать, пока осветители будут ставить свет, но я отказался, заявив, что останусь в постели до съемки.

В тот момент я пережил нечто вроде шока, увидев себя безногим, и не мог оторвать глаз от той точки, где кончалось туловище. Ужас не отпускал меня. Когда оператор подтвердил готовность к съемкам, я шепнул Сэму Вуду, режиссеру: "Снимайте сразу, без репетиций". Думаю, он меня понял. Заработала камера, и я закричал: "Рэнди, а где все остальное?" — в ужасе шаря руками по пустому одеялу. Пересъемок не было. Сэм спокойно заметил: "Можно проявлять", и я понял, что прошел одну из величайших вех в своей карьере. Уверен, что "Королевская регата" — один из лучших фильмов с моим участием, и именно благодаря ему я перешел в категорию ведущих актеров, о которой мечтал с самых первых своих шагов в Голливуде. Боб Каммингс, исполнявший еще одну главную роль в этом фильме, должно быть, позднее не раз удивлялся своему пророчеству. В фильме, глядя на моего героя, он постоянно твердил одну фразу: "Когда-нибудь я еще буду голосовать за него на пост президента".