Жизнь неуёмная. Дмитрий Переяславский - [6]

Шрифт
Интервал

У Дмитрия бессонница частая. Случалось, до первых петухов лежит, очи в потолок уставит. На столике-налое лампада тлеет, по стенам всякие тени причудливые вырисовываются. Вспомнилось, как еще в первые годы его великого княжения хан Мангу-Тимур русских князей в Орду вызвал и велел им идти войной на ясов, наказать за неповиновение. Повел удельных князей Андрей.

Поход на Кавказ был удачным, хан добычей остался доволен. С той поры Дмитрий и почувствовал, что Андрей норовит вырвать у него власть великокняжескую. Особенно влиял он на князей Федора Ярославского и Глеба Ростовского. Эвон, те даже великого князя в известность не поставили, что Михаила, зятя Федора, и Глеба, сына князя Ростовского, в подмогу татарам на болгар посылали.

И было то в лето, когда Дмитрий намеревался укрепить Ладогу и Копорье от свеев и рыцарей…

С новгородских стен доносились окрики дозорных. Бодрствовала стража в Новгороде. Бодрствовала стража в Переяславле-Залесском и Твери, в Ярославле и Ростове, в Москве и во Владимире, не дремлют сторожа по всей Руси… Но что могут поделать дружины удельных князей, если нагрянет Орда силой несметной? Подобно огромному неводу, ее крылья охватят всю русскую землю с ее городами и селами, и нет от этой силы пощады!

Потер Дмитрий виски. Прилег на лавку. На душе тревожно. Повсюду засилье ордынское. Тяжким грузом давит оно. Будет ли от него спасение? Князь снова сел, ноги коснулись шкуры распластанного на полу медведя; подумал: «Что, как этого медведя, легшего под ноги, так и Русь удельную свалили ордынцы, и когда теперь воспрянет она? А что очнется да поднимется, еще отец, Александр Невский, предвидел. Но когда это случится, если даже они, сыновья Невского, родные братья, в миру не живут?»

Вновь прилег, коснулся щекой подушки. Долго ворочался на широкой лавке. Вздохнул:

- Ох, Андрей, Андрей, неугомонен ты и корыстолюбив, так и норовишь умоститься на великое княжение. А так ли уж сладко оно?

Неожиданно Дмитрий поймал себя на мысли, что он не любит новгородцев, страшится их своевольства, непредсказуемости. А еще боярской и купеческой спеси. Никогда не ведаешь, с какой стороны к люду новгородскому подступиться. Будто добра ему желаешь, ан ударит в набат, и сбегутся с криками на вечевую площадь, толпами валят к Святой Софии, злобятся.

А то вдруг драку затеют. Начнут на вече, закончат на мосту волховском, с кровавыми увечьями. Бьются конец на конец, сторона на сторону, пока архиепископ не явится и не уймет побоище.

Утихнут, водой волховской кровь смоют и разойдутся, гадая, отчего бойню затеяли.


* * *

Утро началось с приходом в старые, еще дедом князя Дмитрия Ярославом срубленные, палаты посадника Семена. Разрумянившийся с мороза боярин, скинув в сенях шубу и шапку на руки дворовой девке, хихикнул:

- Хороша Малаша, да не наша.

И, ущипнув девку, боком прошел в хоромы. Навстречу ему уже торопился князь Дмитрий. Нюхом учуял, неспроста посадник заявился.

- Здрав будь, княже, - слегка поклонился посадник.

- Ужели дела какие в этакую рань подняли тебя, боярин?

- Аль у посадника забот мало, княже? Эвон, с Орды начала хиреть казна Великого Новгорода. В лето кануло прошлое, когда процветала.

- В те годы и Киев стольным городом был.

- Да уж вестимо.

- Так ты, боярин Семен, может, какими вестями порадуешь? Чем живет Новгород ноне?

- Слухами, князь Дмитрий. Весть дошла до меня, Довмонт Псковский на Ладоге уже дань нашу собирает. Покуда ты, князь, в Новгороде сидишь, Довмонт лопарей потрясет.

- Новгородцы делят шкуру неубитого медведя. - Князь нахмурился. - А Копорье от нас не уйдет. Кто тебя, посадник, теми слухами наделил?

- На той седмице из Ладоги ушкуйники воротились, они и сказывали.

- Ушкуйники - народец гулящий, они переврут и дорого за то не возьмут.

- Где облыжное, а где истина. На всякий роток не накинешь платок.

- Истинно, посадник. А Довмонт мной наряжен… новгородцам передай, вскорости я с дружиной отъеду Копорье. Вот только гонца из Переяславля-Залесского дождусь.

Посадник кивнул согласно. Однако Дмитрий видел, мнется боярин, чего-то недоговаривает. Наконец казал:

- А не взять ли тебе, княже, оружного люда? Дмитрий усмехнулся:

- Для какой надобности? Аль я с дружиной бессилен?

Посадник почесал бороду:

- Негоже, княже. Новгород к тебе с доверием, оттого и позвал. С новгородцами надежней. Поди, сам ведаешь, лопари по лесам разбредутся, ищи их. А недоимки за ними изрядные.

- Не впервой, справимся, - потер лоб Дмитрий. Он сразу сообразил, к чему гнет посадник. Опасается, как бы мимо Новгорода дань не ушла, вот и намерился глаз свой к нему приставить.

Боярин Семен поднялся, сказал с поклоном:

- Прощай, княже, пойду ужо. И вышел степенно.

Знал себе цену посадник, не одно лето выкрикивает его новгородцы. Он и голова городу, он и воевода, а ним ополчение. Рать у Новгорода не такая уж многочисленная, ратников город нанимает, а коли потребуется и воинство созвать, ополченцев скликают. Каждый конец свой полк выставляет, со своим кончанским старостой.

Таким Господин Великий Новгород и страшен недругам, таким он сажал в Киеве и Владимира, крестившего Русь, и Ярослава Мудрого…


Еще от автора Борис Евгеньевич Тумасов
Власть полынная

Иван Молодой (1458-1490), старший сын и соправитель Великого князя Московского Ивана III, один из руководителей русской рати во время знаменитого «Стояния на Угре» 1480 года, был храбрым воином и осторожным политиком. Если бы загадочная смерть в возрасте 30 лет не прервала жизнь молодого князя, то в историю России никогда не были бы вписаны страшные страницы тирании князя, прозванного Грозным.


Зори лютые

Русь начала XVI века. Идет жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии — в монастырь отправит ее. Станет его женой молодая Елена Глинская — будущая мать царя Ивана Грозного…Блестящий и пронзительный в своей правдивости роман от мастера исторического жанра!


Русь залесская

Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства. Это третья книга из серии «Государи московские», ей предшествовали романы «Младший сын» и «Великий стол».


Даниил Московский

О жизни и деятельности младшего сына великого князя Александра Невского, родоначальника московских князей и царя Даниила Александровича (1261–1303) рассказывают романы современных писателей-историков Вадима Каргалова и Бориса Тумасова.


Лжедмитрий I

Романы Н. Алексеева «Лжецаревич» и В. Тумасова «Лихолетье» посвящены одному из поворотных этапов отечественной истории — Смутному времени. Центральной фигурой произведений является Лжедмитрий I, загадочная и трагическая личность XVII века.


Александр II

Нигилисты прошлого и советские историки создали миф о деспотичности, и жестокости Александра II.В ином свете видят личность царя и время его правления авторы этого тома.Царь-реформатор, освободитель крестьян от крепостной зависимости – фигура трагическая, как трагичны события Крымской войны 1877 – 1878 гг., и роковое покушение на русского монарха.В том вошли произведения:Б. Е. Тумасов, «ПОКУДА ЕСТЬ РОССИЯ»П. Н. Краснов, «ЦАРЕУБИЙЦЫ».


Рекомендуем почитать
Развитие системы принципата при императоре Тиберии (14–37 гг. н. э.)

Монография составлена на основании диссертации на соискание ученой степени кандидата исторических наук, защищенной на историческом факультете Санкт-Петербургского Университета в 2001 г.


Проблема русско-украинских отношений в свете истории

"Предлагаемая краткая статья представляет собою попытку изложения в возможно сжатой форме и в применении к одному частному вопросу тех идей о существе и эволюции нации, развитию которых я посвятил ряд этюдов, из которых одни уже были напечатаны в "Современных Записках", другие — надеюсь опубликовать впоследствии. Здесь мне пришлось отчасти повторить то, что уже было мною сказано в другом месте, о чем считаю долгом предупредить читателя. Моя настоящая статья обращена к тем русским и к тем украинцам, которые еще не потеряли надежды на возможность сговориться друг с другом и которые не думают, что то, что их разъединяет, есть исключительно результат злой воли, нежелания понять противника, взглянуть на вещи с его, противника, точки зрения.


Под маской англичанина

Книга "Под маской англичанина" формально не является произведением самого Себастьяна Хаффнера. Это — запись интервью с ним и статья о нём немецкого литературного критика. Однако для тех, кто заинтересовался его произведениями — и самой личностью — найдется много интересных фактов о его жизни и творчестве. В лондонском изгнании Хаффнер в 1939 году написал "Историю одного немца". Спустя 50 лет молодая журналистка Ютта Круг посетила автора книги, которому было тогда уже за 80, и беседовала с ним о его жизни в Берлине и в изгнании.


Сборник материалов по истории Абхазии

Настоящая книга – одна из детально разработанных монографии по истории Абхазии с древнейших времен до 1879 года. В ней впервые систематически и подробно излагаются все сведения по истории Абхазии в указанный временной отрезок. Особая значимость книги обусловлена тем, что автор при описании какого-то события или факта максимально привлекает все сведения, которые сохранили по этому событию или факту письменные первоисточники.


Город шагнувший в века

Сборник статей к 385-летнему юбилею Новокузнецка.


Страдающий бог в религиях древнего мира

В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.