Жизнь неуёмная. Дмитрий Переяславский - [102]
И здесь, на берегу реки Великой, Довмонт разгромил рыцарей.
Довмонт обнес Псков каменной стеной, и власть его простерлась почти до Полоцка.
После той победы над немцами Тохта позвал Довмонта, но псковский воевода умер, так и не изведав ордынского унижения…
Шло лето шесть тысяч восемьсот девятое, а от Рождества Христова одна тысяча триста первое. Великий князь Владимирский Андрей Александрович принимал новгородское посольство. Много раз приезжали к нему новгородцы, просили помощи. Одолели шведы. Пятину, какую освоили ушкуйники, - карельские земли, - шведы посчитали своей. Их ярл Сиге заложил крепость и назвал ее Кексгольм.
К Кексгольму подступили новгородцы, взяли крепость на щит, не оставив в живых ни одного шведа. Новгородцы срыли вал и засыпали ров, а на берегу Финского залива восстановили свою крепость Копорье. Минуло пять лет, и огромный шведский флот бросил якоря в Неве. Его привел маршал Торкель Кнутсен - государственный правитель Швеции. Здесь, при устье Охты, шведы заложили крепость Ландскрону.
Засланные в стан новгородцев шведские лазутчики выведали, что их флоту угрожает опасность: новгородцы вознамерились пустить на шведский флот свои корабли на Ладожском озере.
Маршал Торкель тут же велел оградить Неву, а воевода Коттильмундсон встретил высадившихся новгородцев и разгромил их.
Ударил новгородский вечевой колокол, бурлил люд:
- Свей отнимают у нас землицу карелов!
- Они закроют наш торговый путь! И приговорило вече:
- Слать гонца во Владимир, молить великого князя Андрея Александровича прийти к нам с воинством, изгнать свеев из озерной Карелии…
В тот же тысяча триста первый год двинулась низовая рать в далекий путь, в край озер и вод - Карелию, чтобы очистить ее от шведов. Построив крепость Ландскрону и посадив в ней многочисленный гарнизон, они считали, что обосновались здесь прочно.
Шли ратники из княжеств Владимирского и Переяславского, Ярославского, Ростовского и Московского, из разных городов, а когда миновали Великий Новгород, пристало к ним новгородское ополчение.
Двигалось воинство на конях и пешим, а от Ладожского озера подняли паруса на своих ладьях ушкуйники, повернули к Охте.
Осадили русичи Ландскрону, потребовал великий князь Андрей от коменданта крепости ярла Стена сдачи, но тот ответил надменно:
- Здесь наш гарнизон, и он готов к сражению. Мы овладели этим краем не для того, чтобы его возвращать…
Месяц и другой осаждали русские полки Ландскрону. Голод и мор наступили в крепости. И тогда великий князь Андрей Александрович велел начать приступ.
В несколько дней русские ратники разрушили и подожгли укрепления, не ведая пощады, убивали шведов, и вскоре не осталось в живых ни одного защитника Ландскроны.
Взирая на пожар, слушая крики и вопли, князь Андрей Александрович говорил воеводе, боярину Ереме:
- Очистив от свеев землю карелов, я привязал разгульных новгородцев к власти великого князя Владимирского, а будущей весной поклонюсь хану, и с его милостью Московское княжество ужмется до того удела, каким оно было во времена, когда Даниил получил его от отца, Александра Ярославича.
За два года до того, как ходила низовая рать на шведскую крепость Ландскрону, из Киева через Чернигов, Брянск на Москву, а оттуда в стольный город Владимир прибыл последний поезд с книжной библиотекой митрополита.
Давно понял владыка Максим, что миновали времена Киевской Руси, настала пора ростово-суздальских княжеств Руси Залесской, что отсюда начнется воссоединение русских уделов и освобождение русской земли от ордынского ига. Потому и перенес владыка митрополичий престол Русской православной церкви из Киева во Владимир.
С виду не жилец, Максим, высокий старик в обвисшей монашеской рясе на худом теле и черной бархатной скуфейке, прикрывающей редкий пушок на голове, но, несмотря на преклонные годы, сохранил на редкость здравый ум, трезвое суждение, а его мудрые глаза, казалось, замечали все.
Андрей Александрович побаивался митрополита, а потому редко являлся к нему. Великому князю чудилось: владыка Максим едва дышит, однако лезет своим оком в самую душу, читает его сокровенные мысли о власти, которую обрел, опираясь на татар.
Однажды митрополит явился в княжьи хоромы. Отрок торопливо распахнул перед ним двери, и Максим, постукивая посохом, вступил в палату. В ту пору князь вел речь с тиуном Елистратом о запасах, какие остались с прошлого полюдья. Увидев митрополита, князь пошел ему навстречу:
- Благослови, владыка.
Митрополит осенил его двуперстием, проделал то же с тиуном, после чего Елистрат удалился, прихрамывая, а князь молвил, указав на плетенное из лозы кресло:
- Садись, владыка, обскажи свои заботы. Поправив рясу, митрополит сел.
- Редко вижу тебя в храме Господнем, великий князь, оттого и нужды наши тебе неведомы.
- О-хо-хо, владыка, в мирских хлопотах дни пролетают.
- Не приступай к делам мирским, не воздав хвалу Господу. На тебя, князь, люд взирает.
- Люд? - Князь Андрей Александрович усмехнулся. - Люд, владыка, волком на меня косится.
- А задумывался ли ты, княже, отчего?
- Ужели мне о том размышлять?
- Стоило бы, князь Андрей. Прежде на вас, Александровичей, люд как на сыновей светлой памяти князя Невского смотрел, когда он вам уделы выделял. Но когда вы распри меж собой затеяли да татар на Русь наводить принялись и зорить ее, а народ на поругание обрекли, за что любить вас?
Иван Молодой (1458-1490), старший сын и соправитель Великого князя Московского Ивана III, один из руководителей русской рати во время знаменитого «Стояния на Угре» 1480 года, был храбрым воином и осторожным политиком. Если бы загадочная смерть в возрасте 30 лет не прервала жизнь молодого князя, то в историю России никогда не были бы вписаны страшные страницы тирании князя, прозванного Грозным.
Русь начала XVI века. Идет жестокая борьба за присоединение к Москве Пскова и Рязани, не утихает война с Речью Посполитой. Суров к усобникам великий князь Московский Василий III, и нет у него жалости ни к боярам, ни к жене Соломонии — в монастырь отправит ее. Станет его женой молодая Елена Глинская — будущая мать царя Ивана Грозного…Блестящий и пронзительный в своей правдивости роман от мастера исторического жанра!
Роман посвящен времени княжения Ивана Калиты - одному из важнейших периодов в истории создания Московского государства. Это третья книга из серии «Государи московские», ей предшествовали романы «Младший сын» и «Великий стол».
О жизни и деятельности младшего сына великого князя Александра Невского, родоначальника московских князей и царя Даниила Александровича (1261–1303) рассказывают романы современных писателей-историков Вадима Каргалова и Бориса Тумасова.
Романы Н. Алексеева «Лжецаревич» и В. Тумасова «Лихолетье» посвящены одному из поворотных этапов отечественной истории — Смутному времени. Центральной фигурой произведений является Лжедмитрий I, загадочная и трагическая личность XVII века.
Нигилисты прошлого и советские историки создали миф о деспотичности, и жестокости Александра II.В ином свете видят личность царя и время его правления авторы этого тома.Царь-реформатор, освободитель крестьян от крепостной зависимости – фигура трагическая, как трагичны события Крымской войны 1877 – 1878 гг., и роковое покушение на русского монарха.В том вошли произведения:Б. Е. Тумасов, «ПОКУДА ЕСТЬ РОССИЯ»П. Н. Краснов, «ЦАРЕУБИЙЦЫ».
«В Речи Посполитой» — третья книга из серии «Сказки доктора Левита». Как и две предыдущие — «Беспокойные герои» («Гешарим», 2004) и «От Андалусии до Нью-Йорка» («Ретро», 2007) — эта книга посвящена истории евреев. В центре внимания автора евреи Речи Посполитой — средневековой Польши. События еврейской истории рассматриваются и объясняются в контексте истории других народов и этнических групп этого региона: поляков, литовцев, украинцев, русских, татар, турок, шведов, казаков и других.
Монография посвящена одной из ключевых фигур во французской национальной истории, а также в истории западноевропейского Средневековья в целом — Жанне д’Арк. Впервые в мировой историографии речь идет об изучении становления мифа о святой Орлеанской Деве на протяжении почти пяти веков: с момента ее появления на исторической сцене в 1429 г. вплоть до рубежа XIX–XX вв. Исследование процесса превращения Жанны д’Арк в национальную святую, сочетавшего в себе ее «реальную» и мифологизированную истории, призвано раскрыть как особенности политической культуры Западной Европы конца Средневековья и Нового времени, так и становление понятия святости в XV–XIX вв. Работа основана на большом корпусе источников: материалах судебных процессов, трактатах теологов и юристов, хрониках XV в.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Книга "Под маской англичанина" формально не является произведением самого Себастьяна Хаффнера. Это — запись интервью с ним и статья о нём немецкого литературного критика. Однако для тех, кто заинтересовался его произведениями — и самой личностью — найдется много интересных фактов о его жизни и творчестве. В лондонском изгнании Хаффнер в 1939 году написал "Историю одного немца". Спустя 50 лет молодая журналистка Ютта Круг посетила автора книги, которому было тогда уже за 80, и беседовала с ним о его жизни в Берлине и в изгнании.
В интересной книге М. Брикнера собраны краткие сведения об умирающем и воскресающем спасителе в восточных религиях (Вавилон, Финикия, М. Азия, Греция, Египет, Персия). Брикнер выясняет отношение восточных религий к христианству, проводит аналогии между древними религиями и христианством. Из данных взятых им из истории религий, Брикнер делает соответствующие выводы, что понятие умирающего и воскресающего мессии существовало в восточных религиях задолго до возникновения христианства.